О том, что изменилось в личных стратегиях, как ведут себя лидеры и почему люди быстро не меняются говорили участники онлайн-конференции в рамках проекта «Антихрупкость» бизнес-школы СКОЛКОВО.
Таймлайн выступлений:
2:50 — Рубен Варданян, Галина Юзефович
31:05 — Ирина Прохорова, Андрей Шишаков
1:00:50 — Сергей Волков, Андрей Шаронов
Настроения людей и отношения в обществе
Галина Юзефович
Литературный критик, профессор Московской школы управления СКОЛКОВО и ведущая книжного клуба.
Мы сейчас сталкиваемся — в социальных сетях и за их пределами — с большим количеством агрессии. Вся эта агрессия, как правило, не адресная: люди таким образом реагируют на новую непривычную ситуацию.
Очень важно не вовлекаться, не позволять себя втянуть в этот круг бесконечной агрессии. Буддийское сострадание всему сущему, мне кажется, сегодня стало главной гуманистической ценностью, которую по возможности — настолько, насколько хватает сил — имеет смысл в себе развивать, практиковать и поддерживать.
Рубен Варданян
Инвестор, венчурный филантроп и предприниматель, партнер-учредитель Московской школы управления СКОЛКОВО.
Из-за пандемии в обществе обострилась проблема выбора в самых разных плоскостях. Скажем, врачи выбирают, кого из больных спасать — ведь на всех ресурсов медицины не хватает — и отдают предпочтение молодым. Бизнесу нужно решать, увольнять или не увольнять людей, сохранять ли бизнес любой ценой или закрываться. Эта проблема выбора мало обсуждается — меньше, чем стоило бы.
Мы столкнулись и с другим интересным феноменом. С одной стороны, все изолированы в рамках своей семьи, а с другой — мы неожиданно оказались очень взаимосвязаны. Весь мир оказался в одной и той же ситуации, и происходящее в мире нас теперь волнует больше, чем когда-либо.
Возникает разрыв: вроде бы находишься в закрытом пространстве, но тебя больше, чем обычно, волнуют проблемы человечества.
Ирина Прохорова
Общественный деятель, главный редактор журнала «Новое литературное обозрение».
Пока я не вижу каких-то эксцессов, которые шли бы снизу. Как раз наоборот: ощущение, что само общество настроено на взаимодействие, консолидацию, на милосердие.
Мы имеем дело с ситуацией, когда стихийная низовая гуманизация и желание людей помочь друг другу наталкивается на привычную форму насилия со стороны государства, которое совершенно не считает, что к людям можно апеллировать, призывать их к сознательности. Это, мне кажется, очень любопытно.
За постсоветское время разные слои российского общества прошли большой путь. Но идущий от него запрос на гуманность не встречает никакого приветствия со стороны властей. А этот запрос, мне кажется, очень велик.
Отсутствие каких-то чудовищных эксцессов снизу в сложившихся условиях подтверждает, что люди намного самостоятельнее, сознательнее и гуманнее, чем та картинка, которую нам постоянно рисуют медиа.
Архаика системы управления и несоответствие запросам общества были всегда, но кризис выявляет главные разломы в социальной ткани. Сейчас мы это и видим.
Не хотелось бы видеть дальнейшее размежевание общества и государства. Они и так находятся в системе непростых отношений и отчуждения друг от друга. Боюсь, что эта пропасть может расширяться.
Разговор о том, что сейчас кризис, людям тяжело материально и поэтому у них никаких других запросов, скажем, на самоуважение, достоинство личности, нету — это неправда.
Андрей Шишаков
Профессор практики Московской школы управления СКОЛКОВО, executive-коуч.
Общество на самом деле «просыпается». Снизу растут попытки понять, как именно и правильно ли расходуются бюджетные деньги, почему все сидят взаперти дома, а в это же время кто-то спокойно красит на улице заборы, перекладывает плитку и бордюры. Власти в свою очередь видят, что люди пишут в соцсетях, и реагируют.
Если этот диалог «снизу вверх» станет в определенном смысле горизонтальным и не иссякнет — это будет одним из важных достижений всей этой коронавирусной паузы.
Самоизоляция и быт
Галина Юзефович:
Пандемия и ограничения сильно замедлили течение повседневной жизни. Надолго вперед отменяются поездки и встречи. Режим самоизоляции заставляет много времени качественно проводить с семьей. Это новый опыт и возможность, которой прежде либо совсем не было, либо было гораздо меньше.
Важным инструментом становятся наушники. Они создают дополнительную изоляцию в пространстве. Надеваешь наушники — и чувствуешь себя умеренно изолированным.
Для чтения сейчас лучше выбирать то, от чего будет хорошо. Не время читать книги, требующие расхода силы: читайте то, что даст вам силу, ресурс.
Рубен Варданян:
Пока что мы не осознаем, какой нас ждет рост домашнего насилия, какой уже произошел рост алкоголизма, депрессии. Множество людей находятся в закрытом пространстве, пусть даже и квартире — это очень тяжело.
Культура совместного проживания и терпимости — это очень большой вызов.
Надо признать, что не у всех семьи счастливые и не все были готовы жить 24/7 вместе. Раньше люди зачастую общались с семьей только вечером за ужином и просмотром телевизора и утром за завтраком, то есть жили по сути каждый в отдельности.
Также для многих оказалось неожиданным общение с соседями — их большинство из нас в реалиях XXI попросту не знали.
Проявились и другие проблемы. Помимо невозможности развестись из-за неработающих ЗАГСов, например, закрытие кладбищ привело к тому, что теперь даже нельзя нормально попрощаться с умершим близким человеком.
Ирина Прохорова:
В момент кризисов мы о себе много узнаем. Оказалось довольно просто перестроить работу на полную удаленку. Этот процесс уже и так шел полным ходом, но была большая инерция.
Теперь выясняется, что при наличии Zoom можно было проводить онлайн-встречи и раньше, но просто это в голову не приходило.
Многие профессиональные процессы оттачиваются в момент кризиса. После того как этот карантин закончится, сама структура работы многих креативных индустрий изменится.
Слабая компьютеризация России вне крупных городов привела к тому, что дети вообще не учатся — там в школах по одному-два компьютера на всех, а в домах в глубинке их вообще нет.
Может быть, после коронавируса правительство поймет проблему и даст денег на компьютеры в школах и обеспечит домашний интернет.
Процент дистанционного образования так или иначе будет увеличиваться. Но степень неготовности нашего школьного образования оказалась поразительной. Так же, как и здравоохранения, где весь масштаб оптимизации стал понятен сейчас — дооптимизировались.
Андрей Шишаков:
В условиях самоизоляции многие стали интересоваться опытом жизни космонавтов на орбите. Но помимо космонавтов и подводников, совершающих подвиг, имеет смысл изучать опыт заключенных.
Мы находимся в собственных квартирах или домах, и как подвиг это не выглядит.
Детям тяжело учиться в онлайне, за ними теперь намного пристальнее смотрят учителя, стало меньше возможностей для приватной жизни.
Индекс самоизоляции в России по городам (18 апреля 2020 года в сравнении с обычной субботой до пандемии)
Андрей Шаронов
Президент Московской школы управления СКОЛКОВО
Новое в условиях кризиса — это рост неопределенности. В этой ситуации угнетает не вынужденность работы из дома, которая в общем-то даже комфортнее, а непонимание, как долго это продлится, как долго будут копиться проблемы — бытовые, персональные, межличностные, производственные.
Рабочий день стал гораздо длиннее. Ведь нет переездов, и ты больше времени тратишь на чтение, почту, Zoom, Skype, общение. Иногда работу приходится прекращать, а не заканчивать, потому что сам по себе этот процесс не остановится.
Сергей Волков
Космонавт
Мы не погрузились в вакуум — у нас есть сети, телевидение, обычные телефоны. То есть все равно имеем почти неограниченный доступ к общению с людьми.
Чтобы мы действительно серьезно поменялись, период самоизоляции должен длиться... не хочется говорить «больше года», но достаточно долгий период времени.
Космонавтам проще, чем людям, которые сейчас неожиданно оказались вынуждены собирать свой день в домашних условиях, потому что космонавт долго готовится к своему полету, а программа его пребывания на борту станции планируется за полгода и детально расписана. Когда ты на станции, график тебе составляет Земля.
В нынешней самоизоляции важно стараться по возможности держать себя в каком-то графике и ритме — это дисциплинирует.
Главное отличие космонавта или другого человека, чья профессия связана с изоляцией — например, моряка или полярника — в том, что он в любом случае готов к ограничениям и связанной с этим ответственности.
А люди, конечно, не готовы болеть и заражаться, тем более с осложнениями попадать в больницу. Это кардинально другая ситуация.
Самый тревожный сон, который мне снился на орбите — причем в двух полетах — был про школьный экзамен по физике.
Просыпался с мыслью, что я же уже взрослый, давно работаю и экзамены все позади... А вот такого, чтобы была прямо какая-то реальность — никогда не снилось.
Слом потребления
Андрей Шишаков:
Люди стали переживать интересные внутренние рефлексии по поводу потребления: а надо ли то, что мне было надо до сих пор, в таких количествах? Нужно ли так много социальности, новостей, вещей? И так далее… Эти размышления говорят о том, что у людей потребности здорово меняются.
Потребительские предпочтения людей разных поколений изменятся, и маркетологам еще предстоит это осознать в посткоронавирусные времена.
Мы также наводим порядок в вещах, делах, контактах — идет инвентаризация с точки зрения паттернов поведения, потребления и вообще жизни: а надо ли нам то, что было надо раньше?
Те, кто в условиях самоизоляции стал больше времени проводить с детьми, обнаруживают у них скандинавизацию потребления: молодым людям надо не так много, как тем, кому сейчас 50 лет.
Ирина Прохорова:
Молодое поколение во всем мире призывает к разумному потреблению. У них нет советской травмы нищеты и дефицита, когда ты думаешь: «а вдруг исчезнет зубная паста?»
Думаю, главная задача государства и общества после коронавируса — каким-то образом не допустить страшного падения уровня жизни.
Разговоры о разумном потреблении прекратятся, если мы будем опять стоять в очереди за продуктами и покупать в три раза больше, чтобы потом не дай бог снова не стоять в ней часами.
В этом просматривается и хрупкость цивилизационных процессов, и в некотором смысле проверка людей: как без паники продолжать помогать ближнему в ситуации, когда ты боишься, что тебе самому перестанет хватать.
Новости и потоки негатива
Галина Юзефович:
Сейчас сохранять информационную гигиену довольно сложно, потому что информация прорывается со всех сторон. Не всегда нужно причинять себе боль дополнительным знанием о том, на что ты не можешь повлиять.
Лучше не перебирать информации. Иначе очень легко скатиться в ситуацию, когда ты сидишь и завороженно бесконечно скроллишь новостные ленты, ужасаешься, загоняешь себя в тупик и абсолютно теряешь контроль над собой, над собственными эмоциями.
Я знакомлюсь с новостями дважды в день по 10-15 минут через ограниченный набор специально отобранных источников. Раньше это удавалось само собой, теперь же из-за самоизоляции приходится давить себя коленкой, чтобы удерживаться в рамках.
Рубен Варданян:
Последние как минимум лет десять вообще не смотрю новости — специально жестко себя от них отсек. Даже несмотря на сегодняшнюю ситуацию, за новостями я не слежу.
Получаю разноплановую информацию со всего мира с помощью сетевых отношений — широкого круга людей, чьему мнению и оценкам доверяю — а не через какие-то новостные институты, ТВ-каналы или газеты.
Это дает возможность получать меньше мусора и не падать в огромный водопад непонятных данных, фейков и всего остального — потока, который еще надо было бы абсорбировать, переварить и как-то на него реагировать.
Андрей Шишаков:
Коронавирусу нужно найти место: скажем, чтобы он занимал 2%, 3% или 10% вашей жизни с точки зрения информационной гигиены. А остальное время тратить на себя и поиск личных решений.
Рост телесмотрения в России в середине и конце марта (по возрастным группам)
Андрей Шаронов:
Я понял на первый взгляд странную вещь: мне не нужны срочные новости. Они мало что добавляют: неважно, как быстро я узнал о факте — это мало что меняет в моей жизни.
Безостановочный входящий поток новостей серьезно влиял на мой ритм и постоянно отвлекал.
Если вы не работаете там, где должны быстро реагировать на события, можно отказаться от срочности — в пользу того, чтобы были большие куски времени для работы, а не мелко нарезанные — из-за того что отвлекаешься на новости, которые скорее мешают, чем помогают работать.
Личные стратегии, карьера и рынок труда
Рубен Варданян:
Сейчас правильное время для философского анализа: кто ты, чем хочешь заниматься в будущем? Хорошая возможность переосмыслить варианты будущего развития и инвестирования в это.
Необязательно принимать решения немедленно. Но на горизонте трех месяцев, когда все устаканится, точно эта возможность будет.
Андрей Шишаков:
Любые драматические события и «черные лебеди» мотивируют нас к полному пересмотру личных и корпоративных стратегий. Должна быть и стратегия на время карантина, а не только на посткризисную жизнь.
Карантин можно прожить бездумно, а можно прожить его с какими-то позитивными результатами для себя.
В этой ситуации оказалось все общество. У нас есть возможность зайти домой — в карантин — зимой, выйти летом — и выйти новыми людьми! Эта новая версия себя — на самом деле для всех большой шанс перезагрузиться.
В самоизоляции мы занимаемся вещами, до которых прежде не доходили руки. Несрочное выходит на первый план, потому что важное начинает отваливаться само по себе.
Есть категория вещей категории «не срочно, важно» — их мы, как правило, откладываем в сторону, но они являются основой нашего стратегического развития в жизни. И вот это «не срочно, важно» сейчас выходит на первый план.
Ко всему не подготовишься, но в будущем события, подобные коронавирусу, наверное будут возникать с определенной периодичностью, и в смысле подготовки к ним есть чему поучиться у крупного бизнеса.
На такой случай большие компании, консервативно оценивающие риски, готовили себе резервные штаб-квартиры, каналы связи. Можно и себе задать вопрос: а есть ли у меня резервная штаб-квартира, куда я могу выехать в кризисной ситуации?
Большая часть людей, работающих по найму, столкнулись с тем, что внезапно их единственный источник дохода начал мелеть. Впору думать, как организация: больше у меня никогда не будет одного источника дохода — их будет несколько.
Прогноз по росту некоторых отраслей в России в 2020 году из-за пандемии коронавируса (топ-3: видеостриминг, доставка продовольствия и медикаментов)
Андрей Шаронов:
Люди приходят на работу создавать товары и услуги, а не сидеть в офисе. Если можно их создать не сидя в офисе — тогда это и не нужно делать.
Сейчас появятся открытия — что тот или иной бизнес не так уж и связан с офисом. Офис был просто привычкой, без которой можно жить, причем даже лучше — ввиду меньших издержек.
Людей, которые не могут и не умеют работать дистанционно, ожидают проблемы. Вместе с тем многие за время самоизоляции успеют соскучиться по привычному образу работы.
Идея сокращения персонала в кризис — абсолютно здоровая. Вы сохраняете бизнес, который через некоторое время может восстановиться до прежних размеров и абсорбировать эту или даже большую рабочую силу.
Если вы сохраните компанию, то спасете и рабочие места, сможете вернуть этих людей и, возможно, даже набрать еще. А если не сделаете сокращения исходя из самых благих намерений поддержки людей — максимально, пока хватит ресурсов, то в конце концов можете потерять бизнес и этим вряд ли сделаете хорошо людям.
Проблемы лидеров
Андрей Шаронов:
Фундаментально кризис людей не изменит, и принципы лидерства тоже не сильно поменяются. Основные принципы лидерства — что это длящийся процесс, всегда связанный с влиянием, а не субординацией, в группе людей с признанием этого лидера и с какой-то целью. В пандемию все это остается — разве что, может, меняются темпы.
Многие вещи останутся актуальными. Например, важная часть лидерства — эмпатия, и в результате кризиса она никуда не денется.
С переходом на удаленку усугубилась проблема контроля со стороны лидеров. Но в случае, если эта проблема стояла перед тем или иным лидером и в обычной ситуации, то есть без влияния коронавируса — это плохо и означает, то коллектив такого лидера плохо мотивирован. Если же лидер решил проблемы мотивации сотрудников до кризиса, то переход на дистанционную работу почти ничего не меняет.
Лидер не должен обещать своим сотрудникам полной ясности. Мы всегда живем в условиях неопределенности, просто сейчас она заметно выросла, и лидер должен находить слова и аргументы, которые бы успокаивали людей, мотивировали продолжать работу и сохранять оптимизм.
Это новое требование, которое возникло несколько недель назад и связано с растерянностью людей, вынужденных жить в существенно более неопределенной ситуации.
Как и в любой кризис, сейчас предложение рабочей силы существенно превышает спрос. Идет массовое сокращение, люди простаивают.
Некоторые работодатели переманивают людей у конкурентов и критично смотрят на тех, кто уже без работы.
Исторические аналогии
Галина Юзефович:
Многим из нас уже доводилось переживать похожий кризис — на закате СССР, поэтому и возникают ассоциации с той жуткой изоляцией, которая сжималась вокруг нас в то время.
Тогда внезапно стало понятно, что все прежние механизмы, отстроенные советской властью, перестали работать, а новых нет. Непонятно, как жить: ты оказываешься в вакууме. Это была изоляция фактически в квартире, потому что все за ее пределами было не очень понятно и потенциально опасно.
Конечно, было другое ощущение, чем сейчас от пандемии, но чисто механически — это то, что с чем возникает ассоциация. При этом коронавирус — опасность иного свойства, и есть ощущение сплочения общества против нее.
Ирина Прохорова:
Я помню начало 1990-х годов, когда реально был кризис. Мне кажется, эта пандемия все-таки несравнима с тем социальным коллапсом, который был в 1991 году. Тогда люди открыли в себе качества, о которых просто помыслить не могли в советское время.
То, что мы наблюдали в ХХ веке — резкие скачки, научно-техническая революция, изменение уклада и стиля жизни во всех сферах — привело к двум страшным мировым войнам.
Если коронавирус — это ответ на социальное напряжение, и мы получили его вместо очередной мировой войны — считайте, что нас пронесло. Дай бог, чтобы коронавирус и был разрядкой и выплеском этих социальных фрустраций.
Рубен Варданян:
Если посмотреть на историю человечества, особенно историю Европы, после тяжелейших кризисов — войн или пандемий — начинался процесс резкого развития, появлялись новые реальности и открывались возможности.
Кризис 100% даст толчок большому количеству изменений в культурологическом плане, повседневной жизни, поведении людей, бизнесе и его отношениях с работниками, между государством и гражданами. Нас ждет достаточно большое количество перемен.
Нам все кажется, что происходящее с нами уникально. На самом же деле история идет по кругу. Бывали аналогичные ситуации, это далеко не первый подобный случай. Мы проходим проблемы еще в мягкой форме в сравнении с тем, что бывало.
Бизнес-школа СКОЛКОВО регулярно проводит онлайн-мероприятия в поддержку предпринимателей, выберите подходящее вам на сайте бизнес-школы.
Подписывайтесь и читайте нас в Яндекс.Дзене — технологии, инновации, эко-номика, образование и шеринг в одном канале.