Аркадий Дворкович — РБК: «Инновации связаны с риском»

При создании фонда «Сколково» его миссией было объявлено формирование в России «экосистемы, благоприятной для развития предпринимательства и исследований». Другими словами, он создавался как аналог Кремниевой долины в США — места, где рождаются инновации. Однако Аркадию Дворковичу не нравится слово «аналог». Он обещает, что «Сколково» будет лучше Долины, просто на это потребуются годы, а возможно — десятилетия. За это время должна измениться как сама культура предпринимательства в России, так и отношение к бизнесу со стороны государства и правоохранительных органов. И когда владельцы и топ-менеджеры компаний будут уверены, что в результате экспериментов они рискуют потерять деньги, но не свободу, инновационная почва в России даст ожидаемые плоды.

— Что такое инновации лично для вас? Это что-то новое, чего еще никогда не было, или это улучшение уже существующих продуктов или процессов? Один из моих собеседников утверждает, что теперь вместо «инновации» говорят «высокие технологии»...

— Что ж, инновации — это действительно что-то новое, то, чего еще никогда не было, причем не только в стране, но и во всем мире. Но и улучшения — это тоже новое, потому что, если улучшение является качественным или это выгодная интеграция уже существующих вещей, которая дает им новое качество, то это тоже инновация. А вот если речь идет лишь о повторении пройденного, то это не инновация.

Фото: SK.ru

Высокие технологии могут быть как новыми, так и старыми, поэтому эти термины пересекаются, однако они не находятся в одном ряду, потому что, когда высокие технологии являются только что изобретенными, только что введенными в действие, тогда это инновации, но, когда они становятся общераспространенными — уже нет.

— В одном из интервью вы сказали, что в мире только 20% людей ведут инновационный бизнес, а в России и того меньше — 10%. Почему у нас этот показатель вдвое ниже?

— Почему? В силу традиций. Да, у нас есть сферы, где люди придумывают, изобретают что-то новое, создают новые технологии. Можно привести в пример военно-промышленный комплекс, атомные технологии, да и в ряде других направлений мы сильны. Но из-за структуры нашей экономики, из-за того, что финансировались в основном проекты, связанные с государственными программами, мы отстали в других направлениях. Мы точно не на первых ролях в медицине, хотя именно по борьбе с инфекционными заболеваниями находимся на хорошем уровне, и наша репутация в мире высока. Но по другим заболеваниям мы, к сожалению, отстаем в части инноваций. Мы сильны в ряде информационных технологий, и наши программисты очень ценятся, но в основном мы оказались впереди в том, что касается информационных технологий для бизнеса. А вот для массового использования, для сотен миллионов людей мы пока мало что смогли предложить.

Если же говорить о людях, то у нас просто нет культуры принятия рисков на себя. А инновации связаны с риском: ты рискуешь своими деньгами, чтобы добиться чего-то большого. И чаще всего проигрываешь, а не выигрываешь: к сожалению, 80–90% новых проектов оказываются неудачными. И у нас ни предприниматели, ни государство, ни правоохранительные органы не готовы к тому, что люди теряют деньги. И это считается не просто неудачей, но иногда и преступлением, неэффективным расходованием средств. А ведь это суть инновационного процесса: нужно рисковать, чтобы, может быть, на второй или третий раз добиться результата.

Экономика инноваций Что значит «быть инновационным» и как создать инновационную культуру

— У нас большинство крупнейших компаний — государственные, и их сотрудники явно не готовы брать на себя риски. По вашим оценкам, в госсекторе ведется инновационная деятельность или топ-менеджеры там осторожничают?

— Нет, конечно, ведется, и такие компании зачастую являются лидерами в инновациях. В том числе за счет того, что они скупают небольшие компании, которые предлагают новые, интересные решения. Но в крупных компаниях это очень инертный процесс, иногда слишком забюрократизированный: большие машины двигаются очень медленно.

Кто-то делает это через акселераторы и технологические песочницы, кто-то создает корпоративные венчурные фонды и таким образом инвестирует в небольшие компании, обещающие принести какую-то отдачу для бизнеса. Кто-то внутри себя держит подразделения, занимающиеся разработками. Есть разные модели, и это зависит от внутренней корпоративной культуры, от системы принятия решений. В Сбербанке, или в «Росатоме», или в «Газпромнефти» действуют разные модели инновационного процесса.

Экономика образования Алло, мы ищем таланты: как бизнес-школы привлекают амбициозных студентов

— И все-таки если сравнить государственные и частные компании, то где выше тяга к инновационной деятельности?

— Там, где руководство понимает важность инновационного процесса и берет на себя смелость принимать решения. Примеры компаний, которые я привел, мне кажутся очень хорошими. Сбербанк — это, по сути, квазигосударственная корпорация. Но он понимает при этом, что нужно быть конкурентоспособным на мировом рынке, быстро двигаться, и Центральный банк как акционер не давил на него — Сбербанк самостоятельно принимал решения (в апреле 2020 года контрольный пакет Сбербанка был выкуплен у Банка России Министерством финансов. — РБК Тренды). «Газпромнефть» является «дочкой» «Газпрома», то есть «внучкой» государства, но там решения принимаются как в частном секторе, и компания действует очень динамично. «Росатом» полностью государственный, тем не менее тоже должен выдерживать глобальную конкуренцию, поэтому все время гонится за новыми трендами и старается очень быстро разрабатывать новые технологии, новые решения и внедрять их и вкладывает в это громадные средства.

Есть примеры государственных и частных компаний, которые гораздо менее активны, которые только подходят к этому уровню. Меня радует, что, например, в РЖД после длительного времени, когда этому не уделялось достаточно внимания, в последние два-три года начался реальный инновационный процесс. То же самое касается «Почты России». То есть я вижу действительно серьезные подвижки даже там, где раньше этого не было.

Индустрия 4.0 Вам письмо: как цифровая трансформация изменит почтовые услуги

— Правильно я понимаю, что инновационность госкомпании зависит именно от того, насколько продвинут топ-менеджмент?

— Да, де-факто это так, я это вижу на примере многих госкомпаний. До последних лет все-таки частные компании были впереди, но сейчас и государственные стараются подтягиваться.

— Вы упомянули отрасли, в которых уже развиваются инновации. Это ВПК, ИТ. Какие еще сферы можете назвать, где сейчас наиболее востребованы новые технологии?

— То, что было год назад, и то, что есть сейчас, — это уже два разных мира вследствие пандемии.

— Давайте сравним эти два мира.

— У меня пока такие ощущения, что в прошлом мире все занимались понемножку всем, старались покрыть весь спектр возможностей и медленно двигались по всем направлениям, хотя, конечно, какие-то вещи были более востребованными. В целом тема цифровой экономики была передовой. Сейчас резко ускорился темп принятия решений и внедрения инноваций по очевидно востребованным направлениям.

Конечно же, это все, что связано с дистанционной работой и дистанционным управлением производственными процессами, автоматизацией, а также все, что касается информационной безопасности, которая обеспечивает эту дистанционную работу.

Индустрия 4.0 Safety first: как искусственный интеллект спасает жизни на производстве

Меня радует тренд, связанный с дистанционным обучением, образованием в целом. При этом я не считаю, что дистанционное образование должно заменять физическое, просто нужно оптимально использовать это сочетание. Какие-то рутинные вещи, как приобретение знаний, вполне доступны дистанционно. А более творческий процесс, проектные работы там, где требуется постоянное взаимодействие между людьми, лучше делать традиционным способом. И именно на это должны быть нацелены школы, университеты, то есть сочетать и те, и другие методы образования.

— А Кубок мира по шахматам в этом году может пройти через Zoom?

— Пока мы все-таки надеемся, что через несколько месяцев возобновятся традиционные шахматные турниры. Но тем не менее сейчас, пока это невозможно, проводим турниры в онлайне. Они не заменяют официальных соревнований, но являются интересными сами по себе. И мы уже начинаем придавать им официальный статус.

— Что можете сказать про медтех, одно из самых активно развивающихся сейчас направлений в сфере инноваций во всем мире? По вашему мнению, медтех в России уже на уровне западных стран или отстает? Как это направление представлено в «Сколково»?

— На сегодняшний день Россия — в догоняющей позиции в сфере производства медицинской техники и медицинских изделий. Но благодаря мерам господдержки ситуация постепенно выравнивается как за счет российских производителей, так и в результате локализации производства иностранных компаний. Преимущества российских разработок в области медтеха традиционно связаны с компьютерными и биоинформационными технологиями, в которых наша страна исторически имеет сильные позиции. Перспективные российские разработки также есть в области лабораторной и молекулярной диагностики, медицинской робототехники. В целом в области медтеха работает более 100 сколковских компаний.

В конце марта мы обратились в правительство с предложением использовать разработки резидентов «Сколково» в борьбе с коронавирусной угрозой. Помимо проектов в сфере медтеха у нас есть и разработка лекарств, и телемедицинские решения.

Экономика инноваций Что такое телемедицина?

— Вы говорите, что скорость принятия решений по инновациям сейчас заметно возросла. А законодательство успевает за новыми разработками, не тормозит их внедрение?

— Законодательство никогда не успевает и никогда не будет успевать. С одной стороны, это понятно: процесс принятия нормативных актов довольно длинный. Но с другой — инновационные технологии требуют иного темпа принятия законов. В качестве примера можно привести реализацию федерального проекта «Нормативное регулирование цифровой среды», в рамках которого фонд «Сколково» осуществляет функции центра компетенций. Более чем из 40 проектов федеральных законов, подготовленных экспертным сообществом при нашем участии, в настоящее время принято менее десяти. По многим ключевым для развития цифровой экономики вопросам — облегчению оборота обезличенных данных, идентификации, цифровым финансовым активам, использованию беспилотного транспорта и телемедицины — крайне востребованные законопроекты еще обсуждаются экспертами.

Разумеется, регуляторные барьеры являются одним из самых негативных факторов развития новых технологий, поскольку почти невозможно инвестировать в связанные с ними проекты, не имея перспективы вывода решений на рынок. Но и снять их разом обычно нельзя, так как отсутствие ограничений по некоторым направлениям без релевантной дополнительной защиты может создать угрозу безопасности и комфортной жизни граждан.

Фото: SK.ru

Госдума 12 мая приняла в первом чтении разработанный фондом «Сколково» законопроект по экспериментальным правовым режимам. Он позволит некоторым отраслям ускорить развитие за счет запуска технологий в так называемом экспериментальном режиме, со снятием регуляторных барьеров на ограниченной территории и в течение определенного срока. Это позволит отлаживать технологии, связанные с теми или иными рисками. Мировая практика показывает, что экспериментальное внедрение — правильный путь запуска новых технологий.

— Есть ли другие барьеры для развития инноваций, кроме законодательных?

— Еще один барьер, который мешает выводу на рынок новых продуктов, — это недоверие заказчиков. Стоит ли закупать и внедрять новые технологии, если нет гарантии их экономического эффекта? Фактически каждый инновационный проект должен доказать своим потенциальным потребителям пользу предлагаемых решений. А для этого его должны купить и опробовать десятки компаний. Замкнутый круг?

Поэтому «Сколково» поддерживает экспериментальные внедрения, в том числе за счет софинансирования пилотных проектов. Каждый такой проект — это возможность для технологической компании внедрить и показать работоспособность своего решения в масштабах бизнеса своего клиента. А имея успешные примеры, гораздо легче предлагать свое решение новым заказчикам и масштабировать ранее выполненные проекты.

Конечно, нельзя обойти вниманием и инвестиционный климат. Для инноваций нужны инвестиции, причем каждый инвестор рассчитывает на возврат вложенных средств с прибылью. «Сколково» предоставляет ряд значимых сервисов, которые повышают шансы для технологического бизнеса на успешное развитие и рост капитализации. Но только в одном «Сколково» невозможно полностью решить задачи по созданию благоприятного инвестклимата. И мы активно работаем с нашими партнерами из правительства над тем, чтобы создать оптимальные условия, в результате которых каждый перспективный проект сможет привлечь необходимые инвестиции.

— Как вы думаете, если бы в России было создано министерство инноваций, это способствовало бы ускорению процесса внедрения новых разработок?

— С одной стороны, я был всегда против того, чтобы по каждой теме делать отдельное министерство, так как их может расплодиться еще несколько десятков и конца и края не будет видно. С другой стороны, я вижу сейчас, уже не работая в правительстве, что тема инноваций действительно разбросана по всем министерствам, и, когда необходимо быстро двигаться вперед, возникает некий вакуум в координации этих процессов. В принципе, этим должен заниматься соответствующий вице-премьер, но, как вы понимаете, в настоящее время все настолько загружены другими вопросами, что в действительности никто на 100% заниматься инновациями просто физически не может.

Поэтому какое-то координационное решение найти надо, и мы сейчас обсуждаем с Минэкономразвития, которое наиболее близко к нашей теме, как эту координацию выстроить. Все-таки, скорее всего, это должен быть какой-то межминистерский орган, а не отдельное министерство. А если это будет отдельное министерство, то другие министерства инновациями заниматься вообще не будут, хотя это актуально для всех.

Фото: SK.ru

— Как сейчас выстраиваются взаимоотношения «Сколково» с правительством, другими министерствами, разными профильными организациями?

— Отлично выстраиваются. Мы участвуем во всех госпрограммах, инициативах, во взаимодействии с другими инновационными институтами развития, включая Фонд содействия инновациям, «Роснано», РВК, «ВЭБ Инновации». Мы постоянно на связи с министрами, обсуждаем, как можно ускорить инновационный процесс, поддержать растущие компании, в том числе на выходе из кризиса. Сейчас речь идет пока, конечно, об антикризисной поддержке, а вот на выходе из кризиса будет самый важный момент, когда можно поймать волну роста и на этой волне поддержать быстрорастущие компании.

— Какие формы поддержки для стартапов возможны в текущей ситуации?

— В рамках пандемической ситуации мы пересмотрели приоритеты по портфелю компаний-стартапов. Мы выделили те компании, разработки которых могут быть полезны стране в рамках новой реальности — в борьбе с эпидемией и ее последствиями. Для этого мы изменили внутренние процедуры фонда и создали так называемый fast track, который позволяет таким разработчикам в кратчайшие сроки пройти экспертизу, получить статус участника проекта «Сколково» и выйти на грантовое финансирование.

Кроме того, мы работаем над мерами поддержки перспективных стартапов, предложения которых будут вновь востребованы после окончания пандемии. В связи со стагнацией спроса сегодня для многих из таких компаний остро встал вопрос выживания в течение текущих 6–12 месяцев.

Малые инновационные, высокотехнологичные компании, по нашему мнению, должны находиться в фокусе мер поддержки со стороны правительства. От них зависит будущая технологическая трансформация экономики, ведь эпидемия рано или поздно закончится, кризис стихнет. В связи с этим мы дали предложения в Минэкономразвития по поддержке стартапов: оно включает выделение дополнительной субсидии на проведение исследовательской деятельности и разработок, предоставление долгосрочных льготных кредитов, кредитование под залог интеллектуальной собственности и многое другое.

Также возникла парадоксальная ситуация, когда определенные отрасли по кодам ОКВЭД (Общероссийский классификатор видов экономической деятельности. — РБК Тренды) были отнесены к поддерживаемым на основании постановления правительства, но стартапы-разработчики для этих отраслей не были к таковым отнесены (не совпадал ОКВЭД). Мы также обратились с запросом по адаптации этих мер поддержки.

Ряд мер мы приняли внутри «Сколково»: резидентам были предоставлены арендные каникулы; для сотрудников стартапов, дети которых обучаются в международной гимназии «Сколково», приостановлена оплата за обучение и т.д.

— В России всегда была проблема с утечкой мозгов за рубеж. Можно ли сейчас рассматривать закрытие границ как шанс, чтобы талантливые люди оставались и реализовывали себя дома?

— Можно, конечно, искать положительные вещи в отрицательных. В целом в сегодняшнем мире закрытие границ — это очень и очень условно: многие работают на аутсорсинге для зарубежных компаний, продолжая оставаться в России. Это тоже хорошо, хотя, конечно, говорит о том, что наши крупные компании недостаточно занимаются инновационной тематикой. Мы должны создавать условия как для того, чтобы люди не уезжали от нас, так и для того, чтобы приезжали к нам, и это даже более важно. Поэтому закрытие границ в этом смысле как раз не плюс, а минус, так что будем все-таки ждать открытия границ.

Экономика инноваций Андрей Дороничев: «Инновации появляются только в либеральном обществе»

— Вы рассчитываете, что «Сколково» может стать аналогом Кремниевой долины и привлечь лучшие умы мира?

— Мы хотим быть лучше, а не аналогом. Пока наш основной, причем очень условно, «недостаток» — это просто ранняя стадия развития. Мы еще не дошли до того же уровня, что и Кремниевая долина, которая существует уже несколько десятилетий. «Сколково» работает всего одно десятилетие, причем только последние пять лет максимально активно. Есть разница с точки зрения развития институтов, инвестиционного климата и особенно количества денег, которых у нас намного меньше, чем в США. У нас меньше инвесторов, меньше венчурных фондов. И страна у нас поменьше с точки зрения объема экономики и числа людей. А от рынка многое зависит. Поэтому мы просто обязаны ориентироваться на глобальные рынки, мы не можем сосредоточиться только на России. Резиденты «Сколково» обязаны искать экспортные возможности, в то время как американские компании иногда могут заработать достаточно даже на внутреннем рынке, хотя, конечно, лидеры Долины являются крупнейшими глобальными игроками.

— Венчурные инвесторы, работающие в Калифорнии, сомневаются, что в России можно повторить успех Кремниевой долины, так как нам не хватает духа свободы, необходимого для развития инноваций. И это касается не только законодательства в отношении стартапов, но и внутренней свободы.

— В России еще только создается культура предпринимательства, еще только предстоит в корне изменить отношение к бизнесу со стороны государства и общества. В той же Долине примерно 30–40% денег, которые там крутятся, — это деньги государственных программ и фондов. Но люди там уже знают, что можно делать, что нельзя, им не нужно каждый раз оглядываться на запреты и ограничения. А российские стартапы, получая государственные деньги, понимают, что, если они прогорят, у них могут быть проблемы.

Поэтому, мне кажется, разница — не в свободе мышления, а в том, что инновационная культура на Западе гораздо дольше существует и сильнее укоренилась. Что касается внутренней свободы, то у нас нельзя некоторые вещи пропагандировать, и я лично считаю, что это правильно: ты можешь сам думать и делать все, что хочешь, но не нужно это пытаться навязывать другим, вот и все.

— Кстати, если стартап, получивший деньги от государства, потерпит неудачу, есть ли у него вторая попытка?

— Да, есть, и я даже знаю примеры. У нас некоторые компании смогли добиться успеха только со второго или третьего раза.

— Значит, и в России неудачи стали рассматривать как опыт?

— Именно так. Неудача — это опыт, но главное, чтобы человек при этом не нарушал закона. Мы смогли уже убедить и Счетную палату, и правоохранительные органы, что не надо к каждой потере денег относиться как к мошенничеству, хотя это еще не стало частью психологии, культуры, устоявшимися принципами.

Экономика инноваций До глубины души: как руководителю «заразить» сотрудников идеей инноваций

Еще до того, как «Сколково» начало работу, была поездка Дмитрия Медведева, президента России на тот момент, в Кремниевую долину, где он встречался с компанией Apple. И тогда прозвучала фраза, что, если человек один раз провалился, он становится лучше, второй раз провалился — еще лучше, а вот если третий раз провалился, то, может, ему стоит заняться чем-то другим.

— Что вы можете посоветовать людям, у которых есть идеи и которые на их основании хотят построить собственный бизнес?

— Главный совет — общаться с другими стартапами. В том числе для этого «Сколково» и существует. Мы объединяем более 2,5 тыс. компаний и несколько десятков тысяч человек. И именно общение новичков с теми, кто уже приобрел опыт, — самый лучший рецепт.

Подписывайтесь на Telegram-канал РБК Тренды и будьте в курсе актуальных тенденций и прогнозов о будущем технологий, эко-номики, образования и инноваций.