Больше по теме корпоративной социальной ответственности читайте в специальном сюжете РБК к ежегодному форуму «Дело в людях».
— Системообразующие российские компании в последние годы последовательно реализуют практики ESG и корпоративной социальной ответственности. Не потеряло ли это смысл с учетом коренного изменения экономической реальности?
— Сама по себе концепция устойчивого развития или «капитализма заинтересованных сторон», квинтэссенцией которой являются требования экологической, социальной и управленческой ответственности бизнеса (ESG), зародилась как некое противоядие «оголтелому» капитализму. В какой-то момент в погоне за прибылью и возвратом на инвестиции этот вид капитализма выкинул за скобки своей финансовой модели все, что не поддавалось оцифровке в моменте, оставив внутри «только то, чего требует закон». Законодательство при этом в большинстве стран мира, включая флагманов глобальной экономики, по сей день так и не приблизилось к тому уровню защиты человека труда или окружающей среды на уровне обязательных базовых требований к бизнесу, на котором у нас это закреплено в кодексах и федеральных законах, во многом основанных еще на советском наследии.
Поэтому для системообразующих российских компаний во внедрении стандартов ESG не ощущалось какого-то драматургического надрыва. Вряд ли мы с вами будем считать героизмом нормальное ведение учета потребляемой для производственных нужд воды. Это давно уже закрепленная законом обязанность российского бизнеса. А во многих африканских странах — нет. Хотя дефицит водных ресурсов является критическим для благополучия жителей этих стран, устойчивого развития промышленности, обеспечения суверенитета.
Требования ESG могли показаться откровением только тем, кто не читал Трудовой кодекс РФ, наше законодательство об охране труда и промышленной безопасности, об охране окружающей среды.
Российское бизнес-сообщество неоднородно. Но при различиях по показателю ESG-зрелости (а, по большому счету, уровню человекоцентричности), практически все понимают: в условиях «новой нормальности» главное — не утратить того, чего уже добились и что давно и успешно внедрено.
— Три главных постулата ESG: экология, социальная ответственность и эффективное корпоративное управление. Если рассуждать о крупном российском бизнесе, как расставляются приоритеты?
— Судя по формуле, которую предложили в июне этого года на форуме «Сильные идеи для нового времени», ESG-постулатов в приложении к нашей стране все-таки пять. Два социальных — забота о сотрудниках и их семьях, а также о местных сообществах. Один экологический — забота об окружающей среде. Два управленческих — стратегическое развитие бизнеса в России и вклад в укрепление страны. Именно такой подход заложен, например, в проект стандарта оценки социального капитала бизнеса, который в настоящий момент разрабатывает с нашим участием Агентство стратегических инициатив.
Главное отличие ESG-приоритетов от приоритетов сугубо операционного характера в том, что их расставляют не корпорации, не топ-менеджеры и даже не собственники бизнеса. Факторы, которые существенны для устойчивого и самодостаточного развития бизнеса, предприятия, даже целого промышленного сектора, определяют те, чьи интересы деятельность такого бизнеса или предприятия учитывает, либо ущемляет и даже игнорирует. Это так называемые заинтересованные стороны — сотрудники, акционеры (инвесторы), клиенты, поставщики, локальные сообщества, регуляторы и лидеры общественного мнения, выступающие в защиту прав человека и окружающей среды.
Например, «Русал» из года в год сверяет свою стратегию ESG-трансформации с мнением заинтересованных сторон, стремясь обеспечить баланс в удовлетворении их запросов и ожиданий. В прошлом году наши стейкхолдеры на первое место ставили экологическую проблематику, качество воздуха в городах ответственности компании. В 2023 году на первый план у тех, кто испытывает на себе прямое влияние деятельности компании и от чьих действий зависит будущее «Русала», вышла «экономика с человеческим лицом». Ключевые приоритеты: публичная налоговая политика, соблюдение законодательства и противодействие коррупции, создание устойчивой цепочки поставок, обеспечение вклада в экономическую устойчивость и развитие регионов.
— Насколько при реализации ESG-повестки сегодня эффективен диалог с российскими властями и зарубежными партнерами?
— Сейчас и со стороны иностранных партнеров, и со стороны наших властей мы наблюдаем одну и ту же тенденцию. Ее условно можно назвать «мониторинговым и оценочным зудом». Количество ESG-данных, которые российский экспортоориентированный бизнес в добровольно-принудительном порядке едва ли не ежедневно вынужден собирать, переводить в машиночитаемый вид, нарезать в разных ракурсах, верифицировать, упаковывать, выдавать «на-гора» и регуляторам, и клиентам, практически сравнялось с объемами информации, обрабатываемой в рамках МСФО и РСБУ. Желающие могут сравнить толщину финансовых и нефинансовых отчетов. Поэтому здесь очень важно целеполагание. Если отечественный или зарубежный регулятор вводит очередную систему мониторинга (скажем, выбросов парниковых газов) или обязательной отчетности (например, в целях ТУР: трансграничного углеродного регулирования, применяемого для экспорта отдельных видов продукции в ЕС), мы как бизнес должны понимать, какие задачи при помощи этой системы регулятор собирается решать и как эти решения повлияют на наше положение на рынке.
Прозвучит парадоксально, но эти два примера — соответственно, российский мониторинг и европейская ТУР-отчетность — в моменте хоть и усложнили нашу жизнь, так как применяются параллельно друг с другом, но в перспективе вполне могут ее упростить. И даже сделать ситуацию более справедливой для отечественного производителя, если будут применяться комплементарно.
— Социальная ответственность российского бизнеса сегодня — прерогатива только крупных компаний?
— Ответственность больших корпораций велика не потому, что они большие. Главная причина: в наши цепочки поставок вовлечено такое количество компаний и в силу своего масштаба мы соприкасаемся с таким числом контрагентов из самых различных секторов, что мы способны оставить серьезный отпечаток на качестве жизни и уверенности в завтрашнем дне огромного числа людей. Причем не только на территории России, но и по всему миру. Каким будет этот отпечаток, зависит от нас.
Год тому назад, в канун Международного дня этики, «Русал» принял обновленный Кодекс корпоративной этики, предыдущая редакция которого действовала последние 15 лет, с момента создания Объединенной компании «Русал». Краеугольные понятия Кодекса — открытость, амбициозность, забота, инициативность, сотрудничество, совместно образующие акроним ОАЗИС. Одновременно мы расширили сеть уполномоченных по корпоративной этике на заводах, создали комитет по корпоративной этике и правам человека на высшем управленческом уровне, провели выборочную оценку рисков в сфере соблюдения прав человека на предприятиях и оценку ESG-зрелости поставщиков не глиноземных сырьевых материалов.
Ноу-хау «Русала» привлекают внимание. Скажем, несколько месяцев назад коллеги из сектора черной металлургии попросили поделиться опытом работы нашей собственной анонимной линии информирования о нарушениях под названием «Сигнал» и сети уполномоченных по этике. В этом году компании-участники Национальной сети Глобального договора ООН пригласили рассказать о том, как проводилась оценка рисков в сфере прав человека, а члены созданного в 2022-м Национального ESG-Альянса — о том, какой методологией мы пользовались при оценке поставщиков. В свою очередь, некоторые поставщики материалов и услуг попросили включить их в периметр нашей корпоративной оценки ESG-зрелости, ряд других контрагентов согласовали использование нашего Кодекса этики как основы при разработке собственных нормативных актов.
Это и называется социальной ответственностью больших компаний — умение и желание не только наводить порядок внутри собственного периметра, но и помогать меняться к лучшему всем, кто рядом.
— Какие аспекты устойчивого развития вы выделите в «Русале»?
— Давно отдаем себе отчет в том, что для повышения качества жизни в городах нашей ответственности, а это в основном Сибирь и Урал, для обеспечения их сбалансированного и самодостаточного развития, нужен комплексный подход. Помимо экологического благополучия он должен быть нацелен на доступную социальную инфраструктуру и услуги: от образования и здравоохранения до достойного отдыха, культуры и спорта, а также возможностей самореализации. Правильно расставить приоритеты в нашей ESG-повестке помогли методология «ВЭБ.РФ» и международной методология ОЭСР. На их основе мы разработали Индекс качества жизни и устойчивого развития городов и территорий «Русала». Он охватывает 12 аспектов, определяющих удовлетворенность жителей и их уверенность в завтрашнем дне, уровень социальной солидарности и сплоченности, общественной безопасности, качества управления городским хозяйством и доступности важнейших социальных сервисов и инфраструктуры. Индекс позволяет нам определять, какие сферы в более чем 20 территориях нашей ответственности требуют повышенного внимания, приоритетны для социальных инвестиций, а где наших усилий уже достаточно.
— Как практической реализации повестки ESG и устойчивого развития способствуют общественные проекты?
— Участие в профессиональных и общественных проектах ценно сразу по нескольким причинам: это возможность познакомиться с лучшими практиками, сравнить себя с другими, найти партнеров и единомышленников и, конечно же, получить признание, которое дает возможность тиражирования и масштабирования проектов по всей стране. И форум российской Ассоциации менеджеров «Дело в людях», хоть и предстал в этом году под новым названием, подтверждает свою многолетнюю репутацию качественной площадки, на которой собираются лидеры устойчивого развития и корпоративной социальной ответственности, уделяющие особое значение благополучию своих сотрудников и сотрудников подрядных организаций. Именно люди и качество их взаимодействия с компанией — основа того, что мы называем социальным капиталом бизнеса.