Станислав Тывес — РБК: «Нас ждет остановка роста цен на жилье»

Фото: пресс-служба «Уралсиба»
Фото: пресс-служба «Уралсиба»
Зампред правления «Уралсиба» Станислав Тывес рассказал в интервью РБК Трендам, что происходит на рынке кредитования и какие альтернативы вкладам сегодня есть у розничных клиентов, помимо инвестиций

Об эксперте: Станислав Тывес, заместитель председателя правления и руководитель розничного бизнеса «Уралсиба». Ранее работал в «Райффайзенбанке».

Спрос на кредиты рос всего полгода

— Как изменилось финансовое поведение клиентов с начала пандемии? Стали ли они больше копить или брать кредитов?

— В конце прошлого — начале нынешнего года мы и наши коллеги по цеху увидели, что интерес населения к кредитам начал расти.

Этот тренд особенно ярко проявился в феврале-июне 2021 года. За первые волны пандемии у клиентов сформировался отложенный спрос. Ставки тогда были относительно низкие, не то что сейчас.

Но весной ключевая ставка начала повышаться (в марте ЦБ поднял ее с 4,25% до 4,5%, в ноябре она составляла уже 7,5%. — РБК Тренды). Население увидело, что деньги могут подорожать. И этот отложенный спрос вылился в значимое увеличение объема кредитов.

— В каких сегментах спрос был наиболее явным?

— Увеличение было в жилищном, потребительском кредитовании, в автокредитах, кредитных картах.

В 2021 году мы в «Уралсибе» по всем кредитным продуктам увидели пиковые значения объемов выдачи за всю историю банка. Конечно, мы много работали, чтобы этого достичь. Но без такого серьезного спроса, который был в России в уходящем году, мы бы этого не достигли.

— Что происходит со спросом на кредиты сейчас? Он продолжает расти?

— В июле–августе 2021 года произошел перелом. Объемы кредитования не то чтобы начали сокращаться, но расти они перестали.

Для этого есть две причины. Основная — рост ключевой ставки, которая подталкивает повышение ставок по кредитам. Когда увеличивается ключевая ставка, стоимость денег на рынке растет.

Кроме того, растет инфляция в силу объективных факторов. К повышению цен приводит, в частности, слом логистических цепочек по всему миру. Вдобавок в последние пару месяцев мы видим геополитическую напряженность вокруг РФ.

В итоге деньги для нас становятся все дороже. Но ограничения по полной стоимости кредита меняются не так быстро, как стоимость фондирования. Банки попали в «ножницы»: снизу доходность поджимает, сверху — ограничения, и ставку мы поднять не можем.

— Как это сказывается на общей динамике?

— В каких-то сегментах мы ужимаемся по прибыли, где-то уже не можем позволить себе кредитовать с точки зрения доходности, где-то и клиенты не хотят по этим ставкам брать. История с рефинансированием, когда все хотели перекредитоваться, потому что ставки шли вниз, завершилась. Никто уже не рефинансируется.

Спрос на кредиты в целом снизился. И если в первом полугодии был агрессивный рост кредитования, то сейчас ситуация переламывается в сторону снижения объемов.

Фото:Shutterstock
Экономика инноваций Что такое кредитный рейтинг и почему россияне все чаще за него переживают

Две стороны кредитной нагрузки

— Как вы оцениваете кредитную нагрузку населения на сегодняшний день? Действительно ли она слишком высока?

— Здесь есть две стороны медали.

Одна сторона — это объективные показатели, отношение долга домохозяйств к размеру ВВП государства. В России оно составляет около 20%. И этот показатель у нас в разы ниже, чем в странах Западной Европы или Америке.

Во многом это связано со сравнительно низким долгом по ипотечным кредитам. Благодаря приватизации население получило в частную собственность довольно много жилья. И хотя объемы ипотеки у нас растут, они все равно не сравнимы с западными странами. Там вопрос с жильем решается только через кредит, а не через наследство, по большей части.

С другой стороны, реальные доходы населения не увеличиваются. Количество килограммов мяса, которое можно купить на ту же зарплату, с 2014 года не изменилось. И при росте кредитного портфеля это означает, что реальная долговая нагрузка повышается.

— Вы не разделяете беспокойства ЦБ по поводу слишком высокой кредитной нагрузки и пузырей в розничном кредитовании?

— Банки сейчас оценивают ситуацию значительно спокойнее, чем регулятор. И некоторые меры, вплоть до количественных ограничений в кредитовании, которые сейчас обсуждаются, кажутся излишними.

Наверное, рынок мог бы сам себя отрегулировать, как неоднократно происходило в российской истории. Если кто-то из банков заигрывается с низкодоходными сегментами аудитории и высокими процентными ставками, то жизнь его накажет в тот момент, когда на рынке начнется охлаждение.

Сейчас ситуация начала охлаждаться просто потому, что ставки, по которым мы можем кредитовать, не успевают за ростом стоимости денег для банка. Для нас нет смысла наращивать объем кредитов. Мы зарабатываем на этом ощутимо меньше, чем несколько месяцев назад.

— То есть в розничном кредитовании пузыря нет. А есть ли он в ипотеке?

— Льготная ипотека привела к росту цен на жилье в России примерно на 20%, хотя показатель различается от региона к региону. Сейчас льготная программа, по сути, свернута, а ставки по кредитам растут. В итоге количество заявок на ипотеку снижаются.

Дальше это должно привести к полной остановке роста цен на жилье или даже их снижению на 5–7% в ближайшее время.

То есть если говорить про пузырь, то только с точки зрения цен на недвижимость. По качеству ипотечных портфелей проблем нет, оно почти идеальное.

Фото:Shutterstock
Зеленая экономика «Зеленая» ипотека и снижение углеродного следа: как банки внедряют ESG

Клиенты продолжают уходить из депозитов

— Возвращается ли интерес к депозитам с учетом роста ставки?

— Тут интересная история. Когда ставки по депозитам падали, то клиенты активно переходили в инвестиционные продукты. Многие переключились на брокерские счета, чтобы торговать самостоятельно. Кто-то приходил за готовыми инвестиционными решениями.

На росте ставок мы должны были увидеть возвращение во вклады. Но этого не произошло.

Доходность по облигациям федерального займа по государственных трехлетним обязательствам сегодня составляет уже почти 9% годовых. Риски по этим бумагам даже ниже, чем по банковскому вкладу. В итоге мы видим даже более агрессивный переток денег на брокерские счета и в инвестиционные инструменты, чем в период падения ставок.

— Удается ли клиентам получить интересную доходность в инвестициях?

— Это вопрос стратегии, которую клиент выбирает самостоятельно или вместе с инвестиционными банковскими консультантами.

Продуктов сейчас множество — индивидуальные инвестиционные счета, брокерские счета. Мы также предлагаем структурные продукты, которые собираем для клиента. Они формируются таким образом, чтобы в случае падения стоимости одних бумаг потери компенсировались ростом стоимости других. Есть еще инвестиционное и накопительное страхование жизни.

В большинстве случаев такие продукты обеспечивают клиенту большую доходность, чем по вкладам или накопительному счету. Но любой повышенной доходности всегда сопутствует повышенный риск. Поэтому мы клиентам советуем очень внимательно разбираться в том, какие продукты им предлагают. И не забывать задавать вопросы о том, что будет с инвестициями, если что-то пойдет не так.

Фото:Shutterstock
Экономика инноваций Take my money: почему в пандемию взлетели приложения для инвестиций

Вкладам придумали замену

— Банки могут предложить какую-то альтернативу вкладам, помимо инвестиций?

— Сейчас банки активно продвигают накопительные счета и карточки с процентом на остаток с довольно высокими ставками. Причем без обязательства держать деньги в течение определенного срока. Мы, к примеру, сейчас предлагаем карту с 8% на остаток, еще и кэшбек можно получить до 3%.

Какой смысл клиенту открывать вклад по ставке 7–8% годовых, если завтра эта ставка продолжит расти? А с накопительным счетом можно в любой момент просто переложить деньги в другой продукт по более высокой ставке.

— Насколько это выгодно банку, учитывая, что клиент в любой момент может снять деньги?

— Для банка клиент с накопительным счетом или картой с процентом на остаток значительно интереснее, чем клиент с вкладом. Потому что количество твоих взаимодействий с клиентом повышается, как и твое знание клиента.

Когда человек пользуется банковской картой, ты много про него знаешь. А значит, можешь ему предложить именно тот продукт, который ему нужен.

Наша задача — иметь как можно больше продуктов на одного клиента. Можно сказать, что мы в этом тренде сознательно участвуем, всячески стимулируя клиентов идти или в инвестиционные инструменты, или в накопительные счета, карты с процентом на остаток.

— Какую часть консервативных клиентов такие инструменты могут перетянуть из вкладов?

— По моим ощущениям, перетянуть можно и 90%. Но тут вопрос целеполагания конкретной кредитной организации.

Некоторые банки сознательно держат очень низкие ставки по вкладам, стимулируя клиентов переходить в накопительные счета, карты с процентом на остаток. Кто-то не ставит такой цели, кто-то делает это более мягко.

Вопрос в том, нужно ли это тебе, насколько ты готов рисковать. Потому что какие-то клиенты, особенно более состоятельные, будут вести себя более консервативно, не захотят переходить. Если ты будешь держать стратегию низких ставок по вкладам, то рискуешь потерять этих клиентов.

Я сторонник более плавных мер. Мы не подталкиваем клиентов к переходу, а просто показываем им новые инструменты.

Фото:Unsplash
Футурология Марафон инвестиций: перспективные сферы для вложений в России

Полный переход в «цифру» откладывается

— Почти во всех индустриях, в том числе в банковской, игроки пытаются привлечь клиентов программами лояльности. Насколько это интересно аудитории?

— Клиенты активно интересуются и пользуются такими программами. И здесь мы видим небольшой перелом с точки зрения того, какие именно программы интересны.

Раньше люди очень охотно брали предложения вроде 10–20–30% кешбэка в отдельной категории. И не задумывались о том, что по большей части транзакций они ничего не заработают. Сейчас они подходят к вопросу иначе, и банки стараются это учесть.

Например, мы запустили продукт с 3%-ным кешбэком на все. И хотя мы не обещаем 10–30%, все равно видим повышенный интерес к этому продукту. На наш взгляд, клиенту сейчас важна не столько ставка, которую он потом все равно не получит, а простота и ясность получения кешбэка.

— Еще одна опция, которую предлагают практически все банки, — это выпуск виртуальных карт. Как вы думаете, перейдут ли банковские карты полностью в цифровой формат?

— Доля цифровых карт, которые существуют только в кошельке смартфона, будет расти. Но я не думаю, что она когда-то достигнет 100%.

Все еще существуют устройства, которые не принимают такие карты. Наверное, в какой-то момент все устройства начнут их принимать, и этот вопрос будет снят.

Но все равно останется определенная часть клиентской базы, которой нужен пластик, чтобы его можно было потрогать и подержать в руках. Они не хотят переходить на оплату с помощью телефона, смарт-часов или другого девайса.

Чем человек взрослее, чем он более состоятелен, тем он консервативнее. Не потому, что закрыт для нового: у него просто нет времени и желания разобраться в новых опциях и их попробовать.

— Банковские отделения тоже останутся?

— Мы закрываем некоторые отделения и экономим на этом много средств, которые можно вложить в ИТ, в разработку продуктов. Но мы не хотим закрывать все отделения, в этом нет необходимости.

Конечно, даже инвестиционные продукты можно обсудить по телефону. Но, например, когда речь идет о премиальных клиентах и о больших суммах денег, то лучше поговорить лично.

Сейчас отделение становится не местом продажи или получения дебетовой карты, проведения платежа, а местом, где можно поговорить, обсудить все свои нужды, получить грамотную консультацию.

Как и с картами, здесь в принципе нет никаких препятствий к тому, чтобы через пять лет перейти в электронный формат на 95–100%. Но надо ли? Без пластиковых карт и банковских отделений мы точно потеряем какую-то долю аудитории. Так что давить на клиента и устраивать революции мы не планируем.

Обновлено 13.12.2021
Главная Лента Подписаться Поделиться
Закрыть