Это очень дорого
Создание экосистемы требует огромных финансовых вливаний. Например, по оценке ЦБ, топ-30 российских кредитных организаций инвестировали в иммобилизованные (непрофильные) активы, которые могут входить в контур экосистем, около ₽2,4 трлн.
За одно только первое полугодие 2021 года «Сбер» вложил в собственную экосистему $1 млрд, еще столько же — с 2017 по 2019 годы. Несмотря на это, экосистема остается убыточной: за шесть месяцев уходящего года она потеряла ₽19,2 млрд. Убыток вырос в 2,7 раза по сравнению с аналогичным периодом 2020-го.
Далеко не все готовы к таким затратам. Например, группа «Тинькофф» отказалась от развития каких-либо направлений, кроме финансового. Основатель группы Олег Тиньков говорил, что в противном случае пришлось бы тратить миллиарды долларов.
«У нас денег нет идти в e-comm самим, например, или в кинотеатры. [...] Что такое кинотеатр? Это $1 млрд примерно: снимать сериалы, конкурировать с Okko, IVI, с газпромовскими вещами. Что такое e-comm? Это, по моим оценкам, $10 млрд. То есть, зачем нам это надо?», — комментировал бизнесмен.
Формирование экосистемы — это очень тяжелый с точки зрения финансирования и ресурсоемкости процесс, подтверждает старший вице-президент по ИТ банка «Санкт-Петербург» Александр Рыбаков. Здесь тоже не стремятся объединять вокруг кредитной организации множество не связанных друг с другом сервисов.
«На экосистемы мы смотрим по-другому. У нас есть экосистема, но не в понимании известных финансовых гигантов, когда все сервисы объединяются под одним брендом», — говорит Рыбаков. В банке придерживаются партнерской стратегии: к примеру, сотрудничают со страховыми сервисами, сервисами по покупке билетов, площадками по совершению сделок с недвижимостью, с десятком магазинов-партнеров, участвующих в бонусной программе.
Клиентам не нужны экосистемы
Предприниматели и маркетологи часто повторяют слова Стива Джобса о том, что клиент сам не знает, чего хочет. В самом деле, Apple сначала создала продукт, и только потом его захотели потребители по всему миру. Однако у Apple — уникальная ситуация, считает Рыбаков.
«Одни видят в экосистеме задачу окружения клиента максимальным количеством сервисов с целью удержать клиента, повысить доходность на клиента и снизить совокупную стоимость, а другие на волне хайпа рассчитывают повысить оценку компании перед инвесторами. При этом самому клиенту надо просто удовлетворить свою потребность, и он не просит создать для него экосистему», — говорит он.
Основные потребности банковских клиентов не требуют создания ни экосистем, ни супераппов. Например, перед запуском нового мобильного приложения банк «Санкт-Петербург» пришел к такому выводу, изучив статистику использования старого приложения и проанализировав обратную связь от клиентов — обращения, предложения, жалобы и результаты опросов.
«У нас есть достаточное количество материалов, в которых клиенты говорят о том, что им нужно. И во всей этой информации нет ничего про экосистемы: заказ такси, бронирование столиков в ресторане. Зато очень много предложений и вопросов по теме классических банковских или околофинансовых сервисов», — отмечает Рыбаков. Поэтому после изучения статистики использования приложения и мнений клиентов в «Санкт-Петербурге» решили сделать максимально простой и удобный мобильный банк, в который включили сценарии для решения прежде всего финансовых задач, с минимальным количеством шагов и отвлекающих факторов.
Дефицит талантов
Даже крупным игрокам с огромным финансовым ресурсом сложно реализовать планы по созданию экосистем. Среди прочего им мешает нехватка специалистов. «Нужны мега-таланты и умы, которые будут объединять всю эту сетку с целью создать бесшовный клиентский опыт, а такие специалисты сейчас в большом дефиците. Все знают о нехватке ИТ-персонала, который сейчас еще и очень сильно растет в цене», — комментирует Рыбаков из «Санкт-Петербурга».
По его словам, экосистемам необходимы не только айтишники, но еще и сильные продакт-менеджеры, маркетологи — при этом, хорошо прокачанные в digital. «Мы говорим про цифровые каналы, цифровые продукты и сервисы, цифровой клиентский опыт. Эти роли сейчас дефицитны, ИТ в особенности», — говорит эксперт.
Статистика площадок для поиска специалистов подтверждает эти оценки. Данные HeadHunter показывают, что за последний год в России число вакансий для программистов и разработчиков выросло на 72%. В сентябре 2021 года на одну вакансию в ИТ приходилось всего 1,4 резюме. А сервис «Работа.ру» сообщает, что кадровый голод, сопоставимый с ситуацией в ИТ, также наблюдается в финансах, страховании и маркетинге.
Трудно найти интернет-партнера с мощным трафиком
Чтобы построить экосистему, необходимо найти надежного и большого интернет-партнера — компанию из топ-5 крупнейших в рунете, считает Рыбаков. У такого партнера должен быть хороший трафик, большая база клиентов, федеральный охват.
На первых местах сейчас — «Яндекс», VK, Wildberries, Ozon. Они получают большую часть трафика рунета, отмечают эксперты. Однако крупные интернет-площадки слабо заинтересованы в партнерства с такими же крупными кредитными организациями. Вместо этого они сами покупают финансовые активы и пытаются развивать собственный банкинг.
«Все сами хотят свои банки — Wildberries купил, Ozon сейчас покупает, «Яндекс» покупает. Все хотят свой финтех внутри. Ни с кем ни о чем не договориться», — жаловался Тиньков. С этими сложностями сталкивался и «Сбер». Несмотря на все усилия, ему не удалось построить партнерство ни с одним из интернет-гигантов.
Риск провала — 85%
По данным исследования Boston Consulting Group (BCG), устойчивыми в долгосрочной перспективе оказываются лишь 15% экосистем. Основная причина — просчеты в стратегическом планировании. На их выявление могут уйти годы, отмечают эксперты компании.
В ходе ПМЭФ-2021 управляющий директор и партнер BCG Макс Хаузер заявил, что в России на самом деле нет экосистем. По его словам, действия «Яндекса» или «Сбера» — это обычная диверсификация, которая происходит в мире последние 50–100 лет.
Все эти платформы, добавляет Хаузер, обслуживают простые потребности клиентов — поесть, одеться и переместиться, но не удовлетворяют комплексные. «У них есть своя клиентская база, они ее начинают монетизировать и удерживать клиентов новыми продуктами и предложениями. Такое 30 лет назад делали General Electric», — отмечал эксперт.
Экосистемы будут регулировать жестче
Еще в феврале 2020 года глава ЦБ Эльвира Набиуллина говорила, что создание сверхмощных экосистем — вызов для российского банковского сектора. Экосистемы, по ее мнению, является будущим финансового мира, но они не должны строиться по закрытому принципу, когда «лидеры рынка захватывают в свой периметр все больше небанковских продуктов, собирают все больше данных, а данные становятся главным конкурентным преимуществом финансового бизнеса».
А летом 2021-го Банк России объявил об ужесточении регулирования экосистем. В ближайшие три-пять лет к банкам-строителям экосистем будут применяться повышенные требования по капиталу и раскрытию отчетности.
ЦБ называет ключевой риск неконтролируемого развития банковских экосистем — рост иммобилизованных активов на балансе (недвижимости, земли или долей в непрофильных компаниях). Чем выше объем таких активов, тем меньше собственных средств может направить финансовая организация на прибыльные и профильные направления, например, на кредитование.
«Можно провести аналогию с холестерином. Когда концентрация низкая — это не страшно, он в организме нужен, — говорит департамента обеспечения банковского надзора ЦБ Александр Данилов. — Но когда его много, возникают холестериновые бляшки, что препятствует движению крови в организме. Когда их (непрофильных активов. — РБК Тренды) много, это, по сути, замороженные активы, они не работают».