Об авторе: Ирина Левова, директор по стратегическим проектам Института исследований интернета
Регулирование экосистем и онлайн-платформ остается важной темой: становится повесткой заседаний ФАС, темой заявлений ЦБ и многочисленных выступлений на крупных экономических форумах.
В основе дискуссии — опасения регулирующих органов, что новые бизнес-модели проходят «ниже радаров» антимонопольного регулирования, создают перекосы в конкуренции и несут собой угрозы для традиционных компаний на рынке и в конечном счете для пользователей.
Контролирующие ведомства и отраслевые эксперты в самых разных странах стремятся выработать новые подходы к регулированию экосистем. Вопрос в том, как разработать такие правила для стремительно меняющейся экономики и технологий, которые будут стимулировать рост и развитие новых бизнес-моделей, не став при этом искусственной преградой в их развитии.
Разберемся с понятиями
Для начала нужно понять, о чем вообще идет речь: о платформах или все-таки об экосистемах. Строго говоря, сразу обо всем. Засилье платформ мы наблюдаем последние десять лет: это любые агрегаторы или, например, маркетплейсы. Они объединяют сразу две категории пользователей: потребителей и поставщиков услуг или товаров. И чем больше тех и других, тем привлекательнее платформа для всех сторон — в этом суть сетевых эффектов, которые лежат в основе эффективности платформ.
Платформа агрегирует у себя массив информации о транзакциях и аудитории. Эти «активы» можно использовать для того, чтобы «прирастить» к основному бизнесу новые сервисы — тоже платформы, но уже из смежных рынков. Например, маркетплейс может запустить сервис доставки из ресторанов. Так платформенная компания превращается в экосистему. И именно в эту сторону сегодня движутся большинство компаний.
Экосистемы окружают нас буквально на каждом шагу. Например, у Mail.ru есть соцсеть «ВКонтакте», сервис объявлений «Юла», музыкальный стриминг Boom, а еще сервис доставки «Самокат» и такси «Ситимобил» — последние два в партнерстве со «Сбером». Сам «Сбер» тоже давно и активно строит свою экосистему. В их арсенале помимо финансовых сервисов есть активы, совсем не связанные с банковскими услугами. Это, например, картографический сервис 2ГИС, медицинский сервис «СберЗдоровье» и даже медиакомпания Rambler&Co. Ozon и Wildberries — это уже давно не только маркетплейсы с товарами, а начинающие экосистемы, которые активно развивают финтех- и фудтех-направления.
Россия не единственная страна, где развиты экосистемы. Но таких стран в мире всего три: среди «собратьев» по экосистемам можно выделить еще разве что США и Китай.
Международный опыт
Соответственно, и о регулировании задумываются не только у нас. Каждая из крупных мировых юрисдикций пытается нащупать собственный подход. Еврокомиссия работает над целым пакетом мер, который может ограничить рыночную власть цифровых платформ — прежде всего зарубежных ИТ-гигантов, которые мешают развиваться локальным компаниям.
В США в разгаре война Конгресса США против Apple, Google, Facebook и Amazon — обсуждаются меры вплоть до таких радикальных, как разделения компаний. Весной 2021 года Конгрессом было принято на рассмотрение пять законопроектов, которые в случае принятия серьезно ограничат возможности американских экосистем.
При этом интересно, что в США есть сразу несколько крупных компаний с глобальным влиянием, но при этом, в отличие от Китая или России, нет ни одного экосистемного игрока с сильным финтехом. И это яркий пример последствий регулирования. В США финансовым организациям традиционно запрещено заниматься нефинансовой деятельностью. При этом по опыту других стран мы видим, насколько это востребованная модель. А по опросу McKinsey, 60% опрошенных банков США хотят попробовать сформировать экосистему или присоединиться к существующей. Хотят, но не могут — эта возможность ограничена для них законодательно.
В России же наоборот — банковские экосистемы развиваются настолько активно, что центробанк заговорил о необходимости их отдельного регулирования. В октябре 2021 года Банк России выпустит обновленный доклад, посвященный именно регулированию экосистем банков.
Китайские госорганы за последние несколько месяцев также приняли ряд беспрецедентных мер в отношении своих экосистем. Так, под давлением регулятора Alibaba и Tencent рассматривают возможность постепенно открыть свои услуги друг другу — сейчас они развиваются по закрытой модели, которая серьезно ограничивает возможности пользователей и партнеров площадок. Например, добавить WeChat Pay, который принадлежит Tencent, на площадки электронной коммерции Taobao и Tmall, которыми владеет Alibaba. Недавно власти КНР выступили с новым требованием в отношении экосистем и потребовали от Alibaba и Tencent прекратить блокировать ссылки на сайты друг друга на своих платформах. По мнению Пекина, такая практика создает закрытую экосистему, так называемый «огороженный сад» (walled garden).
Пока что Китай, как и во многих других сферах, демонстрирует наиболее радикальный подход к регулированию. Это серьезно ударило по позициям китайских игроков на международной арене: в топ-10 самых дорогих компаний мира больше нет ни одной китайской. То есть в итоге такое жесткое регулирование в долгосрочной перспективе не приносит пользы ни гражданам, ни бизнесу, ни, как следствие, экономике в целом.
Если не регулирование, то что?
Может прозвучать парадоксально, но одной из наиболее эффективных стратегий в сложившихся условиях может стать саморегулирование онлайн-платформ и экосистем. Технологии и экономика, построенная на них, меняются слишком быстро. Ограничениям «сверху» — законодательному регулированию — все сложнее поспевать за ними. Нередко может оказаться, что закон теряет актуальность еще до того как дойдет до финального чтения.
Способность к саморегулированию — одно из базовых свойств любой системы. Только сама система понимает, как наиболее эффективным образом отреагировать на внешние воздействия. Особенно речь идет о цифровых сервисах, которые очень чутко реагируют на потребности пользователей. Аналогичным образом они прислушиваются к отраслевым сигналам и потребностям регулирования. Поэтому именно механизм отраслевого контроля может быть наиболее эффективным подходом. Задача регулятора при этом — задать общие принципы, в рамках которых будут существовать компании, чтобы не мешать им развиваться для пользователей, партнеров и способствовать росту экономики.
Именно такой подход сейчас предлагает российская ФАС: не так давно служба представила на обсуждение проект базовых принципов саморегулирования на цифровых рынках. Среди таких принципов, например, «разумная открытость цифровых платформ», «обеспечение самостоятельности пользователей платформ при взаимодействии с ней» и так далее. Документ разрабатывался при участии бизнес-сообщества и был поддержан рынком. Отдельно в ФАС подчеркнули, что разработанный документ должны будут подписать не только отечественные, но и зарубежные игроки.
Отдельные платформы, как российские, так и зарубежные, понимают необходимость и неизбежность ответа на внешние вызовы и от случая к случаю по доброй воле внедряют инструменты саморегулирования. Так, например, Facebook основал независимый надзорный совет, который регулирует контент на платформе и помогает компании решать «наиболее сложные вопросы, связанные со свободой самовыражения онлайн». Очевидно, что это стало ответом на ряд публичных скандалов, связанных с соцсетью.
Если будет принята разработанная ФАС концепция по саморегулированию онлайн-платформ, то Россия сможет стать страной, в которой механизмы отраслевого контроля будут выведены на системный уровень. Это хороший путь: в конце концов, наши экосистемы конкурируют не только между собой, но и с зарубежными игроками. И наше собственное законодательство должно поддерживать баланс рыночной власти, с одной стороны, и создавать комфортные условия для конкуренции на рынке — с другой.