Об эксперте: Ольга Сварник — кандидат психологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории психофизиологии имени В.Б. Швыркова Института психологии РАН. Декан факультета наук о жизни Московского института психоанализа.
Окончила Southern Oregon University (США, 1996) со степенью бакалавра психологии и Республиканский центр гуманитарного образования (Россия, 1998). Член европейского и американского общества нейронаук и исследований мозга (FENS, IBRO, SfN). Автор книги «Мозг за минуту» и монографии «Активность мозга: дифференциация опыта и специализация нейронов».
Первый в мире пациент с мозговым имплантом Telepathy от компании Neuralink Илона Маска сыграл силой мысли в партию шахмат. Об этом Нолан Арбо сообщил в соцсети X, написав пост с помощью нейрочипа. Арбо перенес имплантацию в конце января 2024 года. Сколько длилась шахматная партия, не сообщается. Пациент добавил, что благодаря имплантату вновь насладился игрой Civilization VI, в которую он не мог играть из-за паралича конечностей.
Илон Маск, в свою очередь, считает, что нейрочипы позволят человеку успешно конкурировать с ИИ, который, по мнению бизнесмена, сильно потеснит нас в ближайшие годы во всех сферах деятельности. О том, насколько революционны идеи Маска и так ли страшен ИИ для человека, мы поговорили с нейрофизиологом Ольгой Сварник.
Почему нейрочипы не нужны обычному человеку
— Илон Маск объявил, что в январе 2024 года ученые из Neuralink успешно вживили нейрочип Telepathy первому пациенту. Насколько это важное событие для когнитивных наук?
— Люди научились с помощью мысли управлять курсором на экране много лет назад. Например, в 2015 году парализованная женщина смогла управлять самолетом в компьютерном симуляторе.
Нейроимпланты уже много лет разрабатываются и тестируются ведущими научными лабораториями. Многим компаниям до Маска удалось успешно вживить электроды в человеческий мозг. Например, имплант BrainGate, спроектированный компанией Cyberkinetics. Также нейробиолог, профессор Сколтеха Михаил Лебедев занимался имплантацией электродов обезьянам. И таких исследовательских лабораторий много. Видимо, Маск обладает особым талантом доносить информацию до аудитории. Иначе я не могу объяснить этого ажиотажа вокруг Telepathy.
— Будут ли такие чипы востребованы у среднестатистического пользователя смартфонов?
— Все это уже сейчас востребовано. BrainGate уже в 2004 году имплантировали парализованным людям, пациентам на искусственной вентиляции легких.
Но есть нюанс: микроэлектроды (или по-народному чипы) должны фиксировать момент возбуждения в отдельных нейронах. А сегодня мы еще не умеем делать этого без операции на черепе. Имплантация должна проводиться строго по показаниям. Для человека, который способен взаимодействовать с окружающим миром самостоятельно, это необоснованный риск. На него пойдут немногие, но такой пример есть.
В 2014 году американский нейробиолог Филипп Кеннеди вживил себе в мозг чип. Для этого ученому пришлось ехать в Центральную Америку: в США ему запретили делать операцию как раз из-за отсутствия показаний. Ученый хотел понять, как активность нейронов преобразуется в слова и как на эти процессы можно воздействовать внешне. Операция шла около 11 часов и стоила $30 тыс. В результате Кеннеди на какое-то время потерял способность говорить. И вопросы, которые он хотел задать себе, остались, по-видимому, неисследованными. Кстати, потом из него вытащили эти электроды.
— А что сложнее — вживить или изъять электроды?
— Конечно, разместить электроды сложно. Всегда есть опасность повредить важный сосуд, после чего случится кровоизлияние и человек умрет. Такие случаи науке уже известны.
Прорыв случится, когда Илон Маск научится снимать сигналы с крошечных нейронов без того, чтобы делать дырки в черепе. А еще когда разберется, какая нейронная группа за что функционально отвечает в мозге. Это будет означать, что мы сможем разместить устройство на поверхности головы, но при этом иметь доступ к внутреннему, субъективному миру человека, считывая сигналы нейронов.
Это очень перспективно, на мой взгляд, но так пока никто не умеет. Сейчас сигналы снимаются, но это зашумленные данные, взятые с огромного количества клеток.
Почему ИИ не враг человеку
— Насколько оправданно использование ИИ (сильного и слабого) для улучшения когнитивных способностей человека?
— Человек не может охватить разумом такое количество данных, которым оперирует ИИ. ChatGPT просто помогает обрабатывать большие объемы информации за короткое время, но он не создает себе целей, так что мы не имеем дела с сильным ИИ.
Для создания чего-то похожего на наш интеллект надо договориться о том, что мы понимаем под этим термином. Человеческий ум заключается не только в том, что он может анализировать большие данные. Может быть совсем наоборот: какие-то недостатки нашего разума (такие как невозможность удержать в голове множество задач и данных) определяют его природу. ИИ идет по другому пути.
— То есть вы считаете, что мы пока не близки к тому, чтобы создать сильную версию ИИ, которая будет массово отнимать рабочие места?
— От сильной версии ИИ мы очень далеки. А рабочие места может отобрать и слабый ИИ. В отличие от человека он в силах создать принципиально новые и очень интересные формы, например новый силуэт машины. Для человека это довольно сложная задача. А для нейросети, которая проанализирует все машины, которые есть на свете, нет.
Люди, рисующие себе апокалиптические сюжеты вокруг ИИ, плохо понимают, что стоит за словами «искусственный» и «человеческий интеллект». Недавно в руководстве The Sage Handbook of Cognitive and Systems Neuroscience напечатали главу моего авторства под названием Functional brain correlates of intelligence («Функциональные корреляты интеллекта»). И могу вам сказать, что здесь есть место только оптимистическим прогнозам. Во всяком случае пока.
— Возможно, настороженность подкрепляется опасностью расширения киберпреступности. Например, согласно отчету Национального центра кибербезопасности Великобритании (NCSC) The near-term impact of AI on the cyber threat, все типы киберпреступлений уже используют ИИ в разной степени.
— Это безусловно, но за этим стоят люди, а ИИ — просто инструмент. С помощью молотка можно разбивать головы, а еще забивать гвозди в стены и вешать красивые картины.
Сон и редактирование реальности
— Почему мы видим сны? И для чего нужно спать?
— Когда я училась на психолога в Южно-Орегонском университете, один профессор любил повторять: кто поймет природу сна, разгадает тайну мозга. Есть несколько предположений на эту тему, но окончательного понимания в этом вопросе мы не достигли.
Теперь попробуем разобраться с тем, почему мы видим сны. В течение дня мы сталкиваемся с новым опытом, знакомимся с людьми и запоминаем новую информацию. А во сне происходит компиляция всего этого опыта, повторное возбуждение нейронных групп, связанных с прошедшими событиями. Это и есть основа сновидений. То же самое происходит и во время бодрствования. Важное событие, произошедшее утром, вспоминается время от времени в течение всего дня. То же самое происходит ночью, только в этот момент нет активации нейронных групп, которые связаны с текущими событиями.
Для когнитивной сферы наук очень важно, что во время сна происходит реактивация тех нейронных групп, которые работали в периоды бодрствования. Если нейронные группы были в возбужденном состоянии из-за какого-то события, то они имеют тенденцию оставаться в полувозбужденном состоянии и вероятность их реактивации таким образом несколько повышенная.
Интересно, что эти возвраты к нашему опыту способствуют улучшению воспроизведения памяти. Это такая «усушка» приобретенного опыта и соотнесение его с тем, что уже было.
— А как объяснить феномен «вещих снов»?
— Для мозга, судя по всему, нет отличий между прошлым и будущим. Кто-то говорит, что мозг — это хранилище прошлых событий. На самом деле это прибор для предсказаний. Например, болезнь Альцгеймера, связанная с ухудшением работы памяти, характеризуется еще и тем, что люди не способны воображать себе будущее, например завтрашний день. Так же, как и пациенты с амнезией, у которых есть какие-то повреждения мозга.
Когда мы реконструируем прошлое, восстановление события происходит не в той форме, в которой изначально совершалось действие. И в этом смысле случайная компиляция из фрагментов опыта может создавать сценарии того, что может случиться с нами в будущем.
В вещие сны я не верю: нам снится множество историй за одну ночь, при этом из тысячи снов ничего не сбывается. А совпадения по закону больших чисел рано или поздно произойдут. В этом нет ничего странного.
Почему наши воспоминания изменчивы
— Наши воспоминания со временем меняются. Почему мы не можем вспоминать одну и ту же ситуацию более-менее одинаково?
— В этом есть очень большой эволюционный смысл: плохая память — это вообще-то хорошо. Мы все переживаем и воспринимаем эпизодами. А потом от этого эпизода «отваливаются» детали, и остается универсальная модель, которой мы можем воспользоваться в будущем. Вы заходите в комнату и понимаете, как там себя вести, основываясь на своем опыте.
Но, если бы мы хранили в мозгу различные эпизоды из жизни ровно так, как они происходили, мы не могли бы использовать этот опыт для всех других похожих ситуаций. Именно из-за этого он и не точен, и груб.
— А можно как-то отсрочить ухудшение памяти?
— Нашему мозгу постоянно нужна какая-то новизна. Он предназначен для того, чтобы улавливать изменения и таким образом расширять или дифференцировать уже имеющийся опыт.
Накопилось много данных о том, что если люди живут в условиях постоянной новизны, учат новый язык, посещают разные новые места, то они с гораздо меньшей вероятностью теряют память в старости. Есть исследования о том, что чем больше лет человек занимается образованием, тем меньше у него шансов заболеть болезнью Альцгеймера.
Ученые обнаружили, что более высокий уровень образования помогает людям лучше справляться с изменениями в мозге, связанными с деменцией. Эти выводы сделаны на основе изучения мозга 872 человек, участвовавших в трех крупных исследованиях старения. По результатам, на каждый дополнительный год обучения риск развития деменции снижается на 11%.
— У Роберта Сапольски в одной из статей говорится, что с возрастом повышается порог принятия новизны. Так ли это?
— Надо посмотреть, что Сапольски имеет в виду. То есть мы как бы не замечаем новизну?
— Сапольски вспоминал, как в его лаборатории появился молодой ассистент с открытым вкусом к музыке: сегодня он громко слушал позднего Бетховена, а завтра — Sonic Youth. Ученый называет коллегу «раздражающе непредвзятым» и задается вопросом: почему он сам с возрастом перестал экспериментировать с музыкой? Сапольски проводит исследования на тему новизны: обзванивает радиостанции, специализирующиеся на определенной музыке, и задает вопросы о среднем возрасте слушателей. В результате обнаружилось, что если в момент появления новой популярной музыки человеку больше 35 лет, то с вероятностью более 95% он не станет ее слушать. Сапольски пошел дальше и провел схожие исследования по восприятию новой еды (суши) в наиболее консервативных регионах США. Они показали схожие результаты. Тогда ученый пришел к выводу, что где-то после 35 порог принятия новизны увеличивается и нам все сложнее оставаться открытым чему-либо новому.
— Здесь очень большая индивидуальная вариативность. Всегда есть особи, которые тянутся к новизне. Хотя это не характеризует всю популяцию, такие особи неискоренимы.
Мне кажется, здесь возникает вопрос: во всех ли сферах люди после 35 лет становятся более консервативны? Как оценивать человека, который не хочет слушать новую музыку, но при этом каждый день читает новые исследования мозга? Это человек, который сопротивляется новизне, или он просто не хочет слушать музыку? Так что надо поподробнее посмотреть эти исследования. Почему оценивали только жителей США, не смотрели на уровень образования или на количество путешествий?
Понятно, что людям проще двигаться по привычным рельсам восприятия жизни. Но было бы интересно поискать и другие данные. Иначе получается история из «Анатомии научного противостояния» Адриана Веннера и Патрика Уэллса. В книге описывается полемика вокруг так называемых танцев пчел. Эту гипотезу выдвинул немецкий биолог и этолог, нобелевский лауреат Карл фон Фриш. Ученый обнаружил, что пчела, которая возвращается в улей, двигает брюшком определенным образом. Остальные насекомые понимают по ее танцу, куда нужно лететь за едой. Таким образом «танец» пчел выполняет функцию «языка» и информирует прочих членов семьи о местонахождении источника пищи. В «Анатомии противостояния» громят это представление с экспериментальной точки зрения. Ученые говорят очень важную вещь: не надо проделывать только лишь те эксперименты, которые подтвердят вашу гипотезу.
Исследователи обнаружили, что танец пчел толком ничего экспериментально не объясняет: насекомые летят много еще куда, кроме источника еды. И говорить о том, что они понимают танец вернувшейся в улей пчелы, не до конца корректно. И в случае с Сапольски, мне кажется, такая же история. Поищите тех, кто нарушает вашу гипотезу. Например, американцы — одна из самых консервативных в плане еды наций. Но в этом и проблема, что все хотят подтвердить свою гипотезу. Да, вы можете найти миллион подтверждений вашему предположению. Ставьте такие эксперименты, которые попробуют фальсифицировать вашу идею.
— Можно ли ускорить процесс запоминания?
— Для этого надо вывести мозг и нейронные группы в состояние «изумления». Когда мы запоминаем что-то, в мозге происходит маркировка обучающихся нейронов. И есть эксперименты, которые показывают, что если мы заранее будем выводить нейроны в состояние «я готов принять на себя информацию», то это помогает быстрее и лучше запомнить новую информацию. В частности, какой-то небольшой стресс способствует запоминанию. На грызунах было показано, что самцы, которые подвергаются стрессу, лучше запоминают новые данные.
Суперфуды и мозг
— Как вы относитесь к идее суперфудов? Может ли определенная еда (брокколи, авокадо, темный шоколад и т.д.) улучшить когнитивные показатели человека?
— Нет никаких убедительных данных о том, что какой-то продукт улучшает когнитивные показатели. Мы должны питаться. Хорошо, если удается питаться правильно — так, чтобы все необходимые нам вещества поступали в мозг. Тогда нейроны будут работать нормально.
— А авокадо это или картошка фри не очень важно?
— Конечно, надо питаться разнообразной и сбалансированной едой, чтобы всем клеткам доставались нужные микроэлементы. Но говорить о том, что картошка вредит, невозможно.
То же самое про БАДы. Убедительных доказательств, что добавки улучшают память, у нас нет. Важно, чтобы общее состояние кровотока было хорошим и нейроны могли генерировать возбуждение. Иначе они не смогут работать корректно.
Почему высокие баллы в IQ-тестах не показатель высокого интеллекта
— Насколько IQ-тест — универсальный инструмент оценки интеллекта?
— Мы пока не знаем твердо, что такое интеллект. Вместе с тем мы научились его измерять с помощью таких тестов. Получается такой замкнутый круг.
Интеллект принято делить на две большие группы. Первая — кристаллизованный интеллект. К нему относится все, что вы знаете. Это способность к усвоению и применению навыков в различных областях. Тесты на IQ, как правило, связаны именно с этим показателем.
Вторая группа — подвижный интеллект. Она охватывает способность мыслить логически, решать новые задачи и анализировать ситуации, выходящие за пределы прожитого опыта. Подвижный интеллект позволяет применять имеющееся у вас знание, «повертев» его во внутреннем мире и мышлении, к другим ситуациям. И вот эта часть тоже измеряется тестами на интеллект, в частности матрицами Равена.
Мы научились пока измерять только это. Вместе с тем масса людей, которые кажутся нам абсолютными глупцами, судя по всему, и первую, и вторую часть тестов на интеллект способны пройти. И это очень любопытный вопрос: почему некоторые люди кажутся нам глупыми или даже невменяемыми? Чаще всего потому, что они думают не так, как мы, делают не так, как мы. Просто у них другой жизненный опыт, и они живут в соответствии с этим опытом.