Возможно, вам знакомо мнение, что те, кто учился в школе на тройки, в будущем становятся гораздо успешнее своих одноклассников-отличников. Как мы можем это доказать? Опросим взрослых людей: выясним, чего они добились в жизни, а потом узнаем, какие оценки у них были в школе. Также вспомним, что и Эйнштейн, и Ньютон, и Билл Гейтс, и миллиардер Ричард Брэнсон, и многие другие выдающиеся лица, судя по их биографиям, не могли похвастать прилежным ученичеством.
Докажет ли это нашу гипотезу? Нет. Люди могут не помнить подробностей своих школьных лет, а биографы — приукрашивать факты. Чтобы теория была проверена по всей строгости науки, нам нужно собрать несколько сотен, а лучше тысяч детей, замерить их успеваемость, а потом… подождать, пока они вырастут и посмотреть на их успехи. И такие исследования действительно проводятся. Они называются лонгитюдными, то есть долгосрочными.
Что такое лонгитюд
Лонгитюдные исследования или лонгитюды изучают одних и тех же людей на протяжении длительного времени. Их объектом может стать какая-то отдельная черта личности (например, те же склонности к успеху) или ее развитие в целом. Как правило, за группой испытуемых наблюдают в течение нескольких лет, периодически проводя срезы — замеры нужных показателей. Ценность такого подхода в том, что ученые получают проверенные данные на всем отрезке времени исследования, причем и о развитии всей группы в целом, и о каждом отдельном участнике. И ученым не нужно полагаться на сомнительные рассказы из прошлого, как это приходится делать в ретроспективных типах исследований.
Как все начиналось
Истоками лонгитюда считают принципы регулярной переписи населения, которую стали проводить в Канаде еще в XVII веке. Но популярность и распространение он получил только в начале XX века — вместе с развитием детской и возрастной психологии. В этой области знаний он и прижился, став одним из ключевых методов исследования. Другого надежного способа отследить и измерить, как организм и психика человека меняются с возрастом, просто не существует.
Родоначальниками метода считают немецкого психолога Уильяма Штерна и советского лингвиста Александра Гвоздева. Первый вместе с женой Кларой несколько лет вел дневники наблюдения за тремя собственными детьми. В 1928 году он издал их как монографию и стал использовать эти данные как основу для изучения детского интеллекта и одаренности, в чем очень преуспел.
Так же и примерно в то же время поступил Гвоздев. В течение семи лет он фиксировал, как развивается речь его сына Жени. По этим материалам он написал несколько научных работ, которые оказали огромное влияние на развитие русской филологии. Гвоздев стал видной персоной в науке начала XX века и считается первопроходцем в теме изучения онтогенеза языка, то есть усвоения ребенком родной речи.
А как же Фрейд?
Основоположник теории психоанализа Зигмунд Фрейд действительно приходит на ум первым из ученых, когда слышишь про «все проблемы из детства». Он считал, что многие черты характера формируются у людей уже в младенчестве. Например, от того, как долго и часто мама будет кормить грудью ребенка в первый год его жизни, согласно учению Фрейда, зависит развитие у него в будущем таких проблем как пессимизм, тревожность, склонность к курению и алкоголизму, обжорство или наоборот, анорексия. Однако доказательств этой и другим своим идеям он никогда не приводил. И никаких исследований, тем более лонгитюдных, в его практике не значится. Теория психоанализа, несмотря на свою популярность, построена только на околонаучных домыслах ее автора о природе тех или иных симптомов.
Самое долгое из долгих
Самым продолжительным в истории исследованием считается Калифорнийский лонгитюд Льюиса Термана. Он начался в 1921 году на базе Стэнфордского университета и еще продолжался в начале 2000-х, на полвека пережив своего создателя. Результаты исследования были опубликованы в пяти книгах, монографии и десятках научных статей, которые продолжают выходить и по сей день.
С помощью такого масштабного проекта американский ученый хотел выяснить природу человеческой одаренности. Его официальное название — «Генетические исследования гениальности». В эксперименте приняли участие около 1500 детей от 8 до 12 лет с высоким IQ, прилежным поведением и отличной успеваемостью. Для сравнения также набрали контрольную группу одногодок с более скромными способностями. Данные собирали и публиковали каждые несколько лет, подарив всем психологам и социологам XX века тонны ценнейшего материала для изучения.
Например, в ходе исследования Терману удалось опровергнуть популярный в то время миф, что талантливые дети постоянно болеют, плохо социализируются и вообще не от мира сего. Оказалось, что проблем со здоровьем у них не больше, чем у «обычных», а с адаптацией в обществе все даже лучше.
А кто все-таки успешнее?
Вернемся к теории, что троечники вырастают более успешными, чем отличники. Есть другое исследование группы немецких ученых во главе с Марион Шпенглер, которое доказывает обратное. В 1968 году они выбрали 745 двенадцатилетних детей, замерили их оценки, обучаемость и поведение в школе, а потом через 40 лет оценили их по двум критериям: профессиональному успеху и уровню дохода. В итоге прилежные ученики в большинстве случаев имели более престижную работу и высокий заработок. Причем как спустя 11 лет после окончания школы, так и в 50 лет.
Калифорнийский лонгитюд отчасти это подтверждает. Около половины одаренных испытуемых к 40 годам достигли значительных успехов в разных областях. Они публиковали книги, патентовали изобретения и получали научные степени. Некоторые становились известными людьми. Все это в 30 раз превышало те же показатели у контрольной группы. Но нельзя забывать про вторую половину группы — немалое количество одаренных в итоге выросли абсолютно заурядными людьми. Ученые сделали вывод, что высокий интеллект ребенка и отличная учеба заметно повышают шансы, но не гарантируют ему успешности в будущем.
Проблемы и недостатки
Конечно, лонгитюдные исследования в силу своего масштаба имеют и большое количество проблем. Можно даже сказать, соизмеримое. Самая очевидная из них — дороговизна. Чем дольше длится эксперимент, тем больше он требует затрат. И в таких случаях итоговая стоимость работ может доходить до нескольких миллионов долларов. Далеко не каждый научный институт может позволить себе такую роскошь.
Вторая сложность тоже лежит на поверхности: когда речь идет о десятках лет научной работы, трудно гарантировать, что все подопытные дойдут до конца. Люди могут передумать участвовать, переехать, пропасть, заболеть или даже умереть. А отсев испытуемых напрямую влияет на чистоту результатов. Также за такое долгое время могут банально устареть методы и теории, на которые исследование изначально опиралось.
Эффект практики
Так называется еще одна проблема, с которой сталкиваются ученые в процессе долгосрочных исследований. Суть эффекта в том, что дети, которые постоянно находятся под наблюдением и проходят опросы и тесты, невольно начинают чаще и внимательнее анализировать свои мысли и поступки. То есть получается, что сам факт исследования вносит коррективы в их психологическое развитие. Также участники могут необъективно хорошо справляться с тестами, просто потому что неоднократно их делали и натренировались.
Эффект когорты
Этот недостаток заключается в том, что лонгитюды проходят в общих для всех их участников исторических реалиях. Для изучения берется срез людей (когорта), которые родились и растут в один конкретный период времени. Его особенности и условия определяют многое в их жизни. И для других, прошлых или будущих поколений, результаты этих работ могут быть не достоверны.
Но, несмотря на все эти проблемы и недостатки, лонгитюдные исследования все еще являются важнейшим способом нащупать и протянуть связь между десятками лет жизни человека. А еще представьте, какую силу духа надо иметь ученому, чтобы всю свою карьеру положить на дело, результаты которого увидят лишь его потомки.