Лесная промышленность — это целый комплекс производств, в который входит, во-первых, собственно, заготовка леса и, во-вторых, обработка древесины и изготовление из нее различных изделий. Это бумажное направление — от варки целлюлозы до производства бумаги и картона, это пиломатериалы, фанера, ДСП и прочие материалы, которые затем идут на производство мебели и на деревянное домостроение. К лесной промышленности относится также лесная химия (производит, например, канифоль) и производство биотоплива.
«Кондиционер» планеты
Отрасль обширная, а ее влияние на окружающую среду многогранно и очень весомо. Начиная с того, что леса — не просто легкие планеты, как принято говорить, а еще и своеобразный кондиционер. Поглощая CO2 и запасая его в составе древесины, лес снижает парниковый эффект, помогая бороться с глобальным потеплением. Кроме того, лес — это сложная экосистема, дом для многих тысяч видов живых существ.
Отсюда — необходимость контролировать вырубку леса, качественно заниматься его восстановлением, бороться с пожарами, минимизировать отходы на всех этапах заготовки и переработки.
Далее — типичные для любой промышленности вопросы потребления ресурсов и выбросов отходов производства. Например, каждый, кто проезжал с подветренной стороны мимо целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК) с устаревшими системами очистки, никогда не согласится повторить подобный опыт. Старые ЦБК потребляли более 200 кубометров воды на тонну продукции и, соответственно, сбрасывали столько же сточных вод. Современные комбинаты требуют в 3–5 раз меньше воды, тем не менее целлюлозно-бумажная промышленность остается одним из крупнейших водопотребителей.
Экстенсивное развитие
Группа исследователей в 2020 году сравнила лесную промышленность России и ближайших соседей. Выяснилось, что, например, леса Швеции и Финляндии, площадь которых составляет около 6,2% от лесных массивов России и которые находятся в сходных или сопоставимых природно-климатических условиях, производят примерно 75–80% от объема заготовки древесины в РФ. Это не значит, что мы вырубаем меньше — это значит, что соседи вырубают эффективнее. «Очевидно, что эти качественные различия обусловлены не природными факторами, а являются результатом разных моделей ведения лесного хозяйства — интенсивной модели в Финляндии и в странах Скандинавии и модели экстенсивного «собирательства» в России», — подчеркивают исследователи.
Если продолжать в том же духе, предупреждают ученые, вырубки так и будут зарастать чем попало, в оборот будет вовлекаться все больше и больше девственного леса, ущерб от лесных пожаров будет расти, биоразнообразие — сокращаться, а лесной «кондиционер», замедляющий изменение климата, — снижать мощность.
«Значение экологической повестки в лесопромышленном комплексе России недооценено. В ЛПК заложен существенный потенциал экологических эффектов: поглощение парниковых газов, декарбонизация, переработка отходов, экономика замкнутого цикла. ЛПК также должен стать драйвером и внедрения новых «зеленых» технологий», — считает глава Российского экологического общества Рашид Исмаилов.
Just business
Кое-что уже делается. «Мы в последний год активно занимались декриминализацией отрасли, повышая ее прозрачность. Многое уже сделано — принята нормативная база, установлены барьеры, необходимые для ограничения вывоза ценного кругляка. Не хватает, на мой взгляд, ответственности хозяйствующих субъектов. У нас вообще мотивация бизнеса на соблюдение природоохранных законов не выстроена», — говорит Исмаилов.
С другой стороны, для бизнеса главная мотивация — доход. ЛПК России много лет работает на наиболее экологически чувствительных рынках и поэтому уже достаточно давно «позеленел». В сегодняшней ситуации в этом есть свои плюсы, считает доктор географических наук, заслуженный эколог России Евгений Шварц. Отрасль сильно ориентирована на экспорт, и до последнего времени много леса уходило на европейские рынки. А на этих рынках невозможно конкурировать, да и вообще присутствовать, не имея подтверждения экологической ответственности. Для этого нужно иметь сертификат, причем не любой, а от системы сертификации, признаваемой конечным потребителем. Например, наиболее распространенный в России сертификат FSC (Лесного попечительского совета) гарантирует потребителю, что сертифицированный продукт происходит из леса, в котором ведется экологически и социально ответственное лесное хозяйство. Одновременно в процессе производства, переработки и поставки в продукцию не подмешивается древесина нелегального или неизвестного происхождения.
Сейчас FSC закрыл представительство в России, а предприятия отечественного ЛПК вынуждены переориентировать «западную» часть экспорта на Восток. Но необходимость соответствовать международным стандартам от этого не отменяется, считает Евгений Шварц.
«Китай закупает российскую древесину, чтобы производить из нее продукцию с высокой добавленной стоимостью — например, мебель — для экспорта в страны Запада. Соответственно, китайские производители применяют системы сертификации, которые пользуются спросом в этих странах. При этом установить или проверить, откуда взята древесина, можно с помощью изотопного и радиоуглеродного анализа, и китайцев на этом уже ловили. Так, американская компания Lumber Liquidators («Ламбер Ликвидаторс») была приговорена к штрафам на сумму более 13 млн долларов за поставку в США партии продукции, произведенной в Китае из российской древесины незаконного происхождения (из т.н. «ворлеса»). Дело было возбуждено в сентябре 2013 года на основании антибраконьерского закона Лейси (Lacey Act). Этот закон был принят в США еще в 1900 году, а в 2008 году его действие было распространено на всю лесную продукцию. По сообщению Департамента юстиции США, это самый крупный штраф за ввоз лесной продукции за нарушение закона Лейси», — объяснил эколог.
По его словам, в России есть четыре органа добровольной национальной сертификации «Лесной эталон», стандарты которой основаны на национальных стандартах FSC. В мировой практике есть и другие успешные кейсы замены одного органа международной сертификации на другой, более доступный в конкретном регионе. Например, стандарты и методологии сертификации углеродных единиц сокращений выбросов Verra VCS в странах Ближнего Востока, в Турции, Индии, Китае и Вьетнаме используются и другим международным верификатором — Global Carbon Council (GCC). Так что ситуация, будто бы на внешние рынки можно будет экспортировать продукцию лесопромышленного сектора без учета международных экологических стандартов, является иллюзией, считает Евгений Шварц.
И заявления бизнеса это подтверждают. «При управлении лесами Segezha Group продолжает руководствоваться принципами устойчивости. Ранее компания сертифицировалась по стандартам международной добровольной лесной сертификации FSC. Сейчас она продолжает поддерживать сертификат по устойчивому управлению лесами», — заявил недавно вице-президент по реализации государственных программ, устойчивому развитию и лесной политике Segezha Group (входит в АФК «Система») Николай Иванов на круглом столе ТАСС «Чистое будущее»: роль лесного хозяйства в достижении Россией углеродной нейтральности».
Иванов описал, как реализованы принципы устойчивого развития внутри холдинга. «Существует полная взаимосвязь между расчетной лесосекой и всеми видами производств компании. От древесины на корню все направления доводятся до максимальной конечной стадии переработки сырья. При этом все отходы лесозаготовки и лесопиления используются в качестве возобновляемого источника энергии — для собственных нужд и поставок сторонним потребителям», — рассказал он.
Еще одна точка пересечения бизнеса с экологической повесткой в лесной промышленности — климатические проекты. Запущенный в Европе курс на декарбонизацию с «углеродным налогом» делает подобные проекты, направленные на сокращение углеродного следа, выгодными.
«Несмотря на все сложности, в корпоративной среде не перестает нарастать актуальность снижения валовых выбросов парниковых газов компаний и углеродного следа продукции. В связи с этим бизнес, скорее всего, продолжит искать возможности реализации климатических проектов, в частности, лесоклиматических», — считает Мария Спиридонова, старший менеджер в Группе оказания услуг в области устойчивого развития в компании ДРТ (бывший «Делойт»). Это может быть как реализация проектов своими силами, так и покупка сертификатов компенсации (офсетов) для достижения своих климатических целей. «Важно продолжить работу в формировании практики развития ЛПК таким образом, чтобы эти проекты были реальными и выполняли поставленные задачи по декарбонизации», — заключает Мария Спиридонова.