От чумы до COVID-19: история эпидемий
Эпидемия коронавируса привела к очередному витку апокалиптических настроений: мысли о близком конце цивилизации вышли на новый уровень. Однако на самом деле эпидемии случались с тех пор, как человечество стало жить большими сообществами, напоминает антрополог Станислав Дробышевский. Это произошло в Неолитический период — 6–4 тыс. лет до нашей эры. Людей стало больше благодаря развитию земледелия и скотоводства, появилась среда для распространения вирусов и бактерий — а с развитием торговли эпидемии стали приобретать глобальный характер.
Одна из самых смертельных болезней в истории человечества — чума. Первая серьезная вспышка — Юстинианова чума — началась в 541 году и продолжалась в общей сложности два столетия, уничтожив около 100 млн человек. Вторая, «Черная смерть», бушевала в Европе в середине XIV века и унесла 25 млн жизней. По разным оценкам, в результате вспышек эпидемии погибло от 30% до 60% населения Европы. Третья пандемия чумы зародилась в Китае в 1855 году и распространилась на все континенты.
В 1494 году разразилась эпидемия сифилиса, которая затронула Францию, Италию, Германию, Швейцарию и другие европейские страны, а затем перекинулась на Северную Африку, Юго-Восточную Азию, Турцию, Китай и Индию. Жертвами болезни стали около 5 млн человек. Смешиваясь друг с другом, штаммы, существовавшие эндемично в разных регионах, стали образовывать более вирулентные формы, к которым никто не был подготовлен.
К началу XX века медицина вышла на новый уровень. В 1876–1881 годах французский ученый Луи Пастер сформулировал главный принцип вакцинации — применение ослабленных препаратов микроорганизмов для формирования иммунитета против вирулентных штаммов. Многие болезни, включая чуму, холеру и скарлатину, удалось победить, и люди «расслабились». Поэтому новая пандемия коронавируса многих поставила в тупик — ужасы предыдущих эпидемий за несколько поколений успели забыться. Поскольку в наше время мир более подвижен, чем когда-либо, — люди постоянно перемещаются между городами, странами и континентами — появление нового штамма болезни неизбежно приведет к его распространению по всей планете, считает Дробышевский.
Станет ли коронавирус концом цивилизации
Победы над болезнями удалось достичь благодаря появлению антибиотиков, антивирусных препаратов и вакцин. Но сейчас отсутствие болезней многими воспринимается как естественное состояние, хотя среди животных все еще работает естественный отбор. Он же решал судьбу человечества вплоть до XX века. Поскольку до этого времени выживали сильнейшие, у людей есть запас здоровья, накопленный предками. За 100 лет, которые прошли после изобретения принципа вакцинации, естественный отбор удалось преодолеть, но сейчас наш иммунитет ослаблен разными внешними факторами, включая загрязнение окружающей среды.
Пандемия коронавируса вряд ли в корне изменит ход истории человечества. Сейчас никто, кроме историков, не скажет, какие проблемы существовали несколько тысячелетий назад — эпидемии, засухи, наводнения и голод были всегда. Через несколько миллионов лет COVID-19 станет забытой частью прошлого — так же, как и современные достижения космической отрасли будут считаться не такими значительными. Тем не менее, это никак не отменяет того, что здесь и сейчас нужно бороться с эпидемией.
Человечество не вымрет в результате пандемии коронавируса. Конечно, от нее страдает экономика, но тут существуют и другие не менее значимые факторы: перерасход ресурсов, истощение нефтяных и газовых месторождений и т.д.
Что будет после апокалипсиса
Апокалипсис — это совокупность всех глобальных проблем, которая имеет шансы уничтожить цивилизацию. В эту совокупность входит не только коронавирус, но и перенаселение, загрязнение среды, глобальное потепление, истощение ресурсов.
Цивилизации прошлого, сталкиваясь с эпидемиями чумы или холеры, находили способы справиться с этим и выйти на новый уровень, несмотря на то, что погибала значительная часть населения. Наша цивилизация, по мнению Дробышевского, зиждется на преодолении проблем. Если общество сможет консолидироваться и решить проблему коронавируса — через подготовку врачей, строительство больниц, применение вакцины, — то мы сможем выйти на новый уровень.
Чтобы не допустить вымирания нашего вида, нужно активно развивать альтернативные источники энергии, поскольку сейчас жизнь людей зависит от исчерпаемых ресурсов планеты, которые рано или поздно закончатся. Если этого не сделать, человечество рискует исчезнуть или деградировать.
Есть два варианта существования цивилизации после апокалипсиса, если его не получится предотвратить:
Первый вариант — деградация всего человечества. Это может произойти в результате глобального загрязнения планеты или ядерной войны. В этом случае общества скатятся до уровня неолита или раннего железного века: люди будут жить в землянках, пользоваться каменными орудиями труда и вести натуральное хозяйство там, где это будет возможно. Эти общества будут изолированы друг от друга, и начнется эпоха «микрочеловечеств». Знания при этом будут передаваться так же, как и в древности и в современных бесписьменных обществах — из поколения в поколение. В таком режиме потенциально можно существовать неопределенно долгое время — вплоть до полного исчезновения жизни на Земле.
Второй вариант — цивилизация деградирует частично. При этом самыми устойчивыми окажутся общества, которые сейчас живут так же, как и тысячелетия назад: например, бушмены в Африке. В первую очередь от апокалипсиса пострадают жители современных мегаполисов. У большого города не хватит ресурсов, чтобы обеспечить дальнейшее существование в случае разрушения промышленности. А небольшое поселение — деревня или районный центр — сможет выжить и даже оказаться залогом продолжения цивилизации. Небольшое общество имеет достаточно ресурсов, чтобы прокормить всех его членов, а также достаточно людей, чтобы сохранить знания по разным областям науки и искусства и, возможно, вывести человечество на новый уровень.
Как выжить в постапокалиптическом мире
Последние несколько тысяч лет наше выживание не зависит от наших физических качеств. С одной стороны, изменчивость внутри человеческого вида — плюс, потому что «чем больше вариантов — тем больше возможностей для выживания». Апокалипсис приведет к возникновению совершенно нового мира, не приспособленного для человека, в котором самыми адекватными неожиданно могут оказаться те варианты, которые сейчас не являются нормой.
С другой стороны, чем больше разброс значений — тем больше вероятность, что погибнут почти все, за исключением одного процента. Так работает отбор среди любых видов. Так, все современные млекопитающие произошли от более примитивных синапсид в конце Триасового периода. Все остальные существующие в это время виды вымерли. Подобным образом до настоящего времени дошли все существующие сейчас растения и бактерии.
В постапокалиптическом мире будут другие условия: намного меньше кислорода и больше углекислого газа — скорее всего, дыхательная система изменится. В этом случае могут выиграть жители высокогорья, поскольку у них есть биохимические системы, экономящие кислород. При нехватке ресурсов шанс выжить есть у людей с экономящим режимом энергопотребления — например, тех, у кого склонность к полноте. Это связано с тем, что у людей пикнического телосложения будет преимущество в виде уже накопленного запаса питательных веществ.
Размеры тела, вероятнее всего, уменьшатся — так в среде с ограниченным количеством ресурсов получится потреблять меньше энергии. Это подтверждается примерами современных северных народов, которые, как правило, имеют низкий рост, или пигмеев — низкорослых народов, живущих в Центральной Африке, Южной Америке и других регионах.
Биологические изменения затронут и наши зубы: если появится задача разгрызать панцири животных, зубы могут эволюционно увеличиться. В истории есть похожие примеры: парантропы, массивные австралопитеки, жившие 2,7 млн лет назад, имели более крупные зубы по сравнению с их предками. Конечно, на все эти изменения понадобятся сотни тысяч лет, в ближайшие 200–300 лет биологический облик человека никак не поменяется.
Могут ли вирусы изменить наши гены
Вирус — это условное существо, недоорганизм, который встраивается в наш геном и заставляет клетку делать свои копии, объясняет Станислав Дробышевский. Встраиваясь в организм, вирусы становятся частью генома. Можно проанализировать, в какой момент эволюции тот или иной вирус попал в геном человека.
Например, если один и тот же вирус есть у человека и шимпанзе, но не наблюдается у макаки — значит, он встроился в организм после того, как макака и общий предок человека и шимпанзе разделились. Существуют вирусы, которые есть у человека, но нет у шимпанзе — и наоборот: они встроились уже после разделения шимпанзе и человека. В ходе эволюции эти вирусы перестают функционировать и далее никак не проявляются.
Часто вирусы выступают в роли переносчиков генов между видами. Перемещаясь из одного организма в другой, вирус каждый раз делает свою копию, вместе с которой может «захватить» ген организма-хозяина. Таким образом в геном человека может попасть, к примеру, ген летучей мыши. Этот процесс называется горизонтальным переносом. Любой вирус потенциально способен привнести в наш геном что-то новое, но у высших организмов вероятность, что этот ген окажется рабочим, крайне мала. Скорее всего, чужеродный ген войдет в противоречие с уже работающими генами и никак себя не проявит. Именно поэтому в реальности не может быть, например, Человека-Паука.
Тем не менее, вирус может стать причиной мутации, если встроится в какой-то из рабочих генов. Для эволюции существенны лишь те мутации, которые возникают в половых клетках. Вероятность их появления небольшая, но среди 8 млрд человек это практически неизбежно.
Эволюция идет постоянно: если вид живых организмов не вымирает, он становится другим видом. Исключение из этого правила — щитень, пресноводное ракообразное, которое не изменилось за 200–300 млн лет. Но люди поменяются неизбежно. Мы активно эксплуатируем и трансформируем окружающую среду, и в новых условиях у человечества есть только два варианта — погибнуть или стать другим. Будет ли новый вид лучше, чем Homo Sapiens, зависит от того, сумеет ли человечество сохранить разумность.