Оттепель с правообладателями
— Как вы выбираете книги для издания? Смотрите ли на какие-то мировые списки бестселлеров? В июне 2023 года, например, номер один на «Амазоне» — книга, связанная с теорией поколений. Какой шанс, что она выйдет на российский рынок?
— Мы обращаемся к их топам, но на Западе другие темы в тренде. Например, в России плохо продаются мемуары, за исключением каких-то звезд. В Штатах и Европе же много биографий малоизвестных людей — и это пользуется спросом. У нас это никому не нужно. В США популярны книги о регионах и их истории. У нас этой ниши почти нет, кроме Алексея Иванова. Разница между рынками очень большая, и поэтому слепо переносить эти топы нельзя. Но конкретно теория поколений — это интересно, обязательно посмотрим. Другое дело, нет никаких гарантий, что нам ее продадут. Многие издательства и авторы не продляют права. Пропадают важные тексты.
— А кто уже не продлил? Выйдет ли, к примеру, новый Сапольски? И не останемся ли мы без хорошего переводного научпопа?
— Надеюсь, выйдет. Более того, мы успели подписать с Робертом Сапольски договор на новую книгу. Он не дописал еще, мы не получили текст, но права есть. И даже те, кто не хочет работать с Россией (к Сапольски, кстати, это не относится), — они четко выполняют условия ранее подписанных договоров.
В прошлом году с Фондом Карла Сагана была интересная история. В начале года они отказались продлевать права. А спустя два-три месяца пишут, что книги должны быть доступны в России, что надо продолжать разговаривать и мы сможем преодолеть трудности. Они согласились сотрудничать. В последние месяцы наблюдается оттепель с правообладателями, диалог возобновился.
Мы изучаем новые регионы и рынки, смотрим в сторону китайских авторов, смотрим на небольшие издательства.
Что читают на Востоке
— А что происходит в книжном Китае? Есть ли что-то важное для российского читателя?
— В Азии выпускается много художки, комиксов, детских и подростковых книг — важной части мировой культуры. У нас есть некоторые опасения, что различия между китайской культурой и нашей существеннее, нежели с Европой. Китай — это совсем другой мир. Но мы продолжаем искать в этом регионе тексты, которые важны для всех.
— В Китае за последние 20 лет выросла сильная школа научной фантастики, можно ожидать, что должны быть и достойные нон-фикшен-книги по смежным тематикам, например ИИ. Смотрите в эту сторону?
— Тема ИИ сейчас не в топе. Несколько лет назад это было интересно большому количеству читателей. Было выпущено много книг. Они начали давить друг друга, каннибализировать друг друга. Так получилось с «Совместимостью» Стюарта Рассела, человека номер один в мире по ИИ. Лучшая книга про искусственный интеллект, но вышла не в то время, рынок был переполнен, и «Совместимость» не стала бестселлером, несмотря на прекрасные отзывы и всеобщее хорошее впечатление. Получается, в теме ИИ главные проблемы уже освещены, есть локальные прорывы (ChatGPT-3,5 и 4), но это пока не история для книги. Пока книга выйдет, это все устареет.
Новые технологии в книгоиздательстве
— А как вы взаимодействуете с нейросетями в своей работе?
— Не так давно была создана экспертная группа из разных отделов, задача которой — изучить все возможности нейросетей и других программ на предмет возможности использования для издательства. Все к этому идут, и мы идем, но это еще не тот уровень, который нам нужен.
Пробовали озвучку аудиокниг искусственным интеллектом, но пока даже это сложно. В научпопе много сносок, примечаний — озвучка не всегда справляется. Backlist — книги, изданные в предыдущие годы, на которые издательство обладает правами, — еще можно озвучить, но для выпуска новинок в аудиоформате мы привлекаем актеров.
— Аудиокниги как формат показывали рост в последние годы, но при этом их выбор гораздо беднее печатных изданий. К примеру, та самая новая книга Сапольски — она будет озвучена?
— Мы стараемся озвучивать все, что выпускаем. Если чувствуем, что что-то может стать бестселлером, то зазор по сроку между печатной и аудиоверсией маленький. Если книга объемная, то аудиоверсия выходит позже. В прошлом году мы издали 65 новинок. Озвучили — 50–53. Почти все. Что-то невозможно озвучить, например книги по математике. Нам важно, чтобы читатель на любой платформе мог послушать книгу. С «МТС Строки» сейчас работаем, «Яндекс.Музыкой» и «Букмейт», активно развивается «Литрес».
Что интерес к научпопу говорит об изменениях в обществе
— Изменились ли читательские предпочтения за прошедшие 15 лет? Какие темы были самыми востребованными тогда?
— Радикально изменились. Все зависит от массы факторов. От Советского Союза нам досталась мощная математическая школа, и в первые годы расцвета научпопа были очень популярны научные книги по математике и — шире — качественный нон-фикшен по астрофизике, физике, химии. Тогда же был большой интерес к книгам о космосе и космонавтах, их мемуарам. Сейчас интерес к этим темам снизился, естественные науки меньше востребованы на рынке, но все отличные книги известных авторов продаются хорошо. Продолжительный тренд — интерес к гуманитарным наукам: к истории, лингвистике, социологии, антропологии, философии.
— С чем, на ваш взгляд, связаны эти тенденции? Насколько они отражают изменения в обществе?
— Здесь свое слово сказал рынок. В какой-то момент в нишу научпопа устремилось очень много издательств. Получилась ситуация, что человек приходит в магазин и видит 15 книг про черные дыры. У него возникает диссонанс, он не понимает, как в этом ориентироваться, навигации нет. СМИ, которые регулярно писали о нон-фикшен-книгах и советовали, почти не осталось. Эту функцию выполняют сейчас блогеры, но они рассказывают о другой литературе, в основном о художественной и о прикладной психологии. Произошло перенасыщение рынка. Хороший пример: вышла у нас книжка Криса Хэдфилда «Руководство астронавта по жизни на Земле». Она стала бестселлером, мы продали почти 40 тыс. экземпляров, после чего на рынке появилась пара десятков книг на эту тему. «Руководство…» стало эталоном, а все, что после, — лишь попытка отыграть тему. Они продавались, но повторить успех первой никто не смог. Если будут открытия в физике, астрономии или мы найдем инопланетян (а я считаю, это произойдет), то интерес к такого рода книгам будет высок. Научпоп реагирует на исследования, открытия, события.
— Расскажите подробнее про расцвет научпопа. Это был общемировой тренд или именно российский?
— На Западе этот интерес возник гораздо раньше. Мы в 1990-е потеряли хорошую научно-популярную советскую школу и не приобрели ничего нового. В 2000-е не было условий для научной журналистики. Ученые считали научпоп упрощением и движением назад. Они проводят серьезные исследования, а научпоп — что-то малоприличное. Ученые не хотели писать, а научных журналистов еще не было. Постепенно ситуация менялась, появились ученые, которые писали доступно и для широкой аудитории. Стивен Хокинг, к примеру, мог излагать свои мысли понятно и интересно. Перелом произошел, когда российские ученые увидели, что это не стыдно, появились первые журналисты. И большую лепту внес фонд «Династия» (некоммерческая организация, признанная иноагентом), который работал в России до 2015 года. Они пытались пересобрать ту научно-популярную школу, которая была когда-то, поддерживали талантливых людей грантами, открывали научные музеи.
Влияли и сами книги, например «Биология добра и зла» Сапольски. Большая книга о самом хорошем и самом плохом в человеке: про любовь, помощь, предательство, альтруизм. Многим людям эта книга показала, что наука — это не занудно. Я лично знаю двух людей, которые стали научными журналистами после прочтения этой книги. Другой пример — «Физика невозможного» Митио Каку — идеальная книга для захода в научпоп. Я общался со школьниками, которые после прочтения книги решили заняться наукой.
Что будут читать в будущем
— Что будут читать в научпопе в следующие три года?
— Это будет история — тренд номер один. Когда происходит какой-то слом, люди ищут ответы в прошлом. «Кратчайшая история СССР» Шейлы Фицпатрик пользуется взрывным интересом. Все исторические периоды, когда происходили какие-то изменения, — в тренде, и он будет продолжаться.
Есть запрос на книги, которые помогают в непростые времена. Что говорить, если мы за прошлый год продали более 100 тыс. экземпляров «Сказать жизни «Да!» Виктора Франкла. Это великий труд психотерапевта. Книга помогла многим нашим читателям, с которыми мы общаемся. Это попытка найти смысл жизни даже в трудные времена — он ведь прошел четыре концлагеря и не опустил руки: писал о том, что человек всегда сможет найти смысл жизни.
— А темы, которые были на слуху пару-тройку лет назад, но не естественно-научные? Например, урбанистика?
— Людей волнуют другие проблемы. Урбанистика вернется, когда станет спокойнее. Процесс издания книги — длительный. Сейчас мы готовим к печати книги, которые были куплены два-три года назад, — раньше были в них уверены, а сейчас уже нет. Когда мы выбираем, мы понимаем, какие факторы действуют на читательский спрос, но сейчас многие книги проваливаются в продажах. Это сложно соотнести с конкретными темами. Непонятно иногда, почему «Клятва Ганнибала» будет продаваться хорошо, а «Аларих, король вестготов» — нет. Или наоборот. Что-то выстреливает, что-то проваливается. История и психология — главные тренды.
— Современная психология и особенно социальная психология переживают сейчас кризис воспроизводимости, самые громкие эксперименты при попытке их повторить зачастую дают совершенно другой результат либо всплывают дополнительные детали, ставящие под сомнение качество исследования. При этом в научпопе по социальной экономике и поведенческой психологии по-прежнему в каждой второй книге идут отсылки к ним. Какова позиция издательства по этому вопросу?
— Расскажу на примере «тюремного эксперимента». В ответ на критику работы Филиппа Зимбардо на Западе два-три года назад он опубликовал эссе объемом около 30 страниц, в котором довольно убедительно отбивается от скептиков. В прошлом году мы готовили к печати его «Эффект Люцифера» и попросили сделать этот текст предисловием к новому изданию.
При выборе книг главное, чтоб это не было авторским мнением, гипотезой. Нон-фикшен-литература должна быть внутри научного консенсуса. Идеи могут быть по-разному рассмотрены, но при этом это должно быть сложившееся в научном мире мнение. Есть много книг по проблемам старения, когда автор, ссылаясь на вроде бы заслуживающие доверия исследования, сделанные ранее, продвигает при этом свою личную методику. Для нас это — стоп!
Пока теория не признана сообществом, мы не будем ее издавать. Хотя научное признание — довольно сложное понятие. Если через много лет докажут, что эксперимент — чушь, то мы будем писать: да, бывает и так. Наука — развивающаяся история. Она не стоит на месте.
— Какие книги из тех, что готовятся сейчас к выходу, вы могли бы порекомендовать читателям «РБК Трендов» как отражение тех изменений, что переживает общество и люди во всем мире?
— У нас выходит книга «Секс в эпоху согласия». Важный текст, который показывает движение общественной мысли, которое и до нас скоро доберется. Другая значимая книга — «Самые странные в мире: как люди Запада обрели психологическое своеобразие и преуспели» Джозефа Хенрича. Серьезный, фундаментальный труд о том, как будут дальше развиваться два мира: Запада и глобальный.