Представьте себе вечеринку, гости которой приносят с собой одежду, обувь или аксессуары и потом обмениваются ими. Участницы тусовки (чаще всего это девушки, но нередко появляются и парни) по очереди представляют свои вещи, рассказывая их историю и объясняя, почему решили с ними расстаться. Те, кому платье или сумка понравились, поднимают руку или как-то иначе обозначают свой интерес. Такие встречи называются свопом. В Москве их уже несколько лет проводит кинокритик Алиса Таежная.
Все происходит в непринужденной атмосфере, которую Таежная описывает как «хаос и анархия», имея в виду, что одежда не развешивается на вешалках и никто не следит за тем, чтобы человек забрал ровно столько вещей, сколько принес с собой на своп. Каждый приносит столько, сколько готов отдать (главное — чистое и красивое), и забирает столько, сколько получает. Так не нужные кому-то платья, сапоги и бусы получают право на новую жизнь. Как организатор Swap Gala, Таежная рассказала РБК, как родилась идея проведения подобных мероприятий.
Первую своп-вечеринку на самом деле придумала пять лет назад моя подруга Наиля Гольман, очень хороший event-менеджер и кинокритик. В 2014 году она пригласила подружек, около десяти человек, к себе домой. Мы радостно выпили вина, наелись сыра и обменялись вещами. Стало понятно, что утверждение One man's trash is another man's treasure («Что для одного мусор, для другого — сокровище». — РБК) очень актуально. Оказалось, что люди с радостью расстаются с вещами, когда видят, как у человека, получающего их, загораются глаза. Более того, в домашней атмосфере обретать новые вещи было тоже гораздо приятнее, чем в магазине, — без ценников, надзора консультантов и охранников. Это расслабляет.
Во время первых обменов я поняла, сколько времени, сил и денег у меня уходило на то, чтобы покупать вещи, с которыми так и не появлялось ментальной связи: они мне либо не шли, либо не нравились. При этом оказалось, что эти вещи — отличный способ передать любовь, заботу и свой вкус другим девочкам, подружкам. Мне очень понравилось это ощущение какого-то «сестринства», семьи, и я поняла, что мне этого не хватает.
С тех пор я начала устраивать свопы у себя — просто звала подружек через Facebook, просила их привести своих подружек. Сейчас моя своп-группа разрослась до 2,5 тыс. человек. В свое время я в нее добавляла всех-всех-всех, но, когда запросов стало слишком много, я начала «сортировать» людей просто по числу общих друзей. Я не хочу, чтобы группа потеряла свой костяк и начались какие-то недопонимания. Стараюсь изо всех сил это пресекать.
В какой-то момент люди перестали помещаться в квартиру. Они приходили с чемоданами, на каждый своп набиралось по 50 пар обуви, случайно забирались чужие шарфы, так как девочки думали, что они «свопятся». У меня еще тогда были две собаки, короче — настоящий сумасшедший дом. Наиля предложила проводить свопы в публичном месте, и стало немного проще.
Есть такой сексистский стереотип, что любое девичье сообщество — змеюшник, где все сплетничают и перемывают друг другу кости. Мы прекрасно развлекаемся без этого. Мы стали проще относиться к вещам, изменению стиля. Более того, очень многие мои подруги одновременно с участием в своп-движении пришли к абсолютно расслабленному, бодипозитивному отношению к себе, перестали держать джинсы, для которых нужно похудеть, платье, «которое ждет лучшую тебя».
Я не отказалась от покупок вещей совсем. Я нормальный взрослый человек, у меня есть потребности. Но мой шкаф больше не забит непонятно чем
Мои шопоголизм и неумеренный «консьюмеризм», думаю, появились от того, что росла я в диком дефиците одежды: одна куртка на зиму, две пары джинсов. Многие мои ровесники (а я родилась в 1986-м), думаю, также через это прошли, когда на «Черкизоне» приходилось топтаться на клеенке в одних трусах при минус 20 градусах. Никакого H&M, понятно, тогда не было. Нынешние 16–19-летние, мне кажется, совсем по-другому относятся к вещам. Да и дресс-коды уже не «провозглашают», кто ты. Ведь раньше готы одевались как готы, металлисты — как металлисты, скинхеды — как скинхеды. Это было прямо важно. Сейчас по нашему виду сложно определить, кто мы. Идентифицируем мы друг друга иначе.
Я не знаю ничего о том, каким было своп-движение в России до нас и было ли оно вообще. Мне кажется, раньше просто не было запроса, не было этого ощущения «переупотребления», готовности расставаться с вещами. Чтобы готовность появилась, нужен определенный «пережор».
Девочки мне рассказывали (и мне это очень льстит), что они приходили на западные своп-вечеринки, и там люди отдавали реальную ерунду. На наши свопы приносят очень мало откровенно плохих вещей. И очень часто отдают хорошие, дорогие вещи. Я на зарубежных свопах никогда не была, но хорошо знакома с зарубежными секонд-хендами. На Западе к ним, конечно, относятся иначе. У нас «секонды» по-прежнему очень сильно ассоциируются с нищетой, а вовсе не с желанием сэкономить. Слишком сильно история придавила нас коллективизмом.
Я не стала изучать историю мировых свопов, потому что знала, что в России все равно все пойдет своим путем. Какие правила мы заведем, так и будет. У нас нет задачи стать первыми в мире, лучшими, получить какой-то «Оскар» по свопам. Самое важное — просто делать.
Да, свопы — это довольно энергозатратное мероприятие, но я всегда стояла и буду стоять на том, чтобы они были бесплатными. Для меня эта история вообще не про деньги. И меня огорчает, когда свопы пытаются монетизировать. Я стараюсь публично не выяснять отношения: я феминистка, и ругать других девчонок за то, что они что-то делают и получают за свою организацию деньги, мне не хочется. С другой стороны, у людей есть альтернатива. У нас хаос и бардак, и он не всем комфортен. А у них вешалочки, комфорт, спокойствие и салонные разговоры. Кто-то готов платить за это деньги. Я в общем целиком за то, чтобы свопов было как можно больше. Очень хочу сделать мультигендерный своп, но это пока слишком сложно. Девичья социализация все-таки принципиально отличается от мужской.
Я периодически, особенно когда устаю, задаю себе вопрос: зачем я этим занимаюсь? Наверное, потому, что я люблю сообщества и люблю их строить — интуитивно, не делая из этого маркетинг. Я люблю смотреть, как «растут», меняются люди вокруг. Речь идет, по сути, о насаждении, заведении новой привычки, и это довольно прикольное ощущение. Привычка — это не тренд, она долговечная. Тебя не будет, а привычка у людей останется. Я просто тот еще левый идеалист, анархист и считаю, что мы должны жить без государства, без капитала, без контроля. Мы сами знаем, что нам надо. Поэтому, когда речь идет про что-то, где нет денег, иерархии и контроля, я целиком за этот вариант. Думаю, что Россия — красная держава и всегда ею будет, что бы нам ни навязывали. Мы очень коллективные, абсолютные коммунисты во всех наших проявлениях. Как бы нам ни объясняли, что мы люди разъединяющиеся, мы люди объединяющиеся. А если нас что-то и разъединяет, то это, скорее всего, мороз.
