Далеко ли до «Скайнета»?
В большинстве случаев представления о возможностях военной робототехники редко соответствуют действительности. Боевым роботам то приписывают фантастические способности, рожденные популярной культурой, то воспринимают их как бесполезные игрушки, ни на что не способные на поле боя, чем-то вроде робота-пылесоса с пулеметом. А что на самом деле?
Ханс Моравек, один из ведущих специалистов в области робототехники, делит способности машин на четыре поколения:
- Первое поколение — это «уровень ящерицы». Такие машины могут выполнять одну запрограммированную заранее задачу. Эффективнее всего они действуют в организованной среде и зависимы от человека-оператора.
- Второе — «уровень мыши». Такие роботы способны демонстрировать адаптивное поведение на примитивном уровне, то есть обучаться в процессе выполнения задач и действовать в неизвестных заранее условиях. В определенных рамках они могут действовать самостоятельно, например, вернуться в заданную точку в случае утери связи с оператором.
- Третье поколение — «уровень обезьяны». Считается, что такие машины уже не нужно программировать, поскольку они будут ограниченно-разумными. Оператору достаточно будет показать или объяснить машине задачу.
- И, наконец, роботы четвертого поколения достигнут «уровня человека» и будут способны самостоятельно мыслить и принимать решения.
Для описания возможностей искусственного интеллекта существует еще одна классификация: наиболее наглядно разделение на узкий (ANI — Artificial Narrow Intelligence), общий (AGI) и супер-искусственный интеллект (ASI).
Узкий (также иногда называемый слабым) ИИ существует и действует в жестко заданных параметрах. Общий ИИ будет способен действовать на уровне человека, супер-ИИ — превзойдет его. Согласно оценкам ученых, разработка общего ИИ возможна не раньше 2040–2050 года, а до машинного супер-интеллекта еще как минимум 100 лет.
Что касается военной робототехники, то развитие микроэлектроники позволило человечеству серьезно продвинуться в создании роботизированных боевых и вспомогательных машин. Но принципиально мы недалеко ушли от экспериментов с телеуправляемыми танками и катерами в 1930-х годах.
Подавляющее большинство современных робототехнических комплексов (РТК) военного назначения находятся на уровне ящерицы или мыши, обладают узким ИИ и относятся к категории «человек в системе управления». Современный боевой робот без человека-оператора никуда не сдвинется. Поэтому робофобы и поклонники фильма «Терминатор» могут вздохнуть с облегчением. В ближайшие десятилетия и даже столетия, армий мыслящих и самостоятельно принимающих решения машин точно не будет.
Но это не значит, что роботы пока бесполезны на поле боя. Напротив, сейчас автоматизации и роботизации армий уделяется особенно пристальное внимание во всех технически развитых странах мира. Почему?
Общемировые тенденции
Существуют два главных направления развития военной робототехники.
Первое связано со стремлением заменить человека машиной в опасных местах или при выполнении рутинных, тяжелых и монотонных работ. Замечено, что ценность каждого военнослужащего растет на фоне общего сокращения численности современных армий. При этом доля военнослужащих, непосредственно принимающих участие в боевых действиях, еще меньше, что делает их еще ценнее. Согласно исследованию Pew Research Center, в американской армии всего 29% военнослужащих получили боевой опыт в какой-либо момент своей карьеры.
Бригадный генерал Росс Коффман, директор межфункциональной команды, отвечающий за программу создания бронетехники нового поколения для армии США, сформулировал это так: «Сегодня поле боя наполнено по-настоящему ужасными местами, где люди занимаются работой, которую они не должны делать. <...> Но сегодня, учитывая то, как развились технологии, наши роботизированные машины могут вести разведку, обнаруживать химические вещества, корректировать огонь по противнику, определять, имеются ли на пути препятствия, а затем объединяться с человеком, чтобы определить наилучший вариант действия».
Современный солдат — это дорогостоящий профессионал, которого долго учили применять сложное вооружение. Глупо растрачивать его силы, например, на погрузку, доставку боеприпасов или земляные работы, если с этим может справиться робот.
Насколько серьезным может быть выигрыш при таком подходе? Простой пример: транспортировка двух раненых к точке эвакуации потребует усилий 4–8 солдат. Итого, из боя выйдет до десяти человек. Выполнение той же задачи с помощью роботизированных платформ потребует присутствия одного оператора, а то и вовсе не потребует людей.
Другое направление развития робототехники — это выполнение роботами тех функций, которые не может выполнить человек, либо машина уже выполняет их лучше.
Очевидный пример — разведывательные беспилотные летательные аппараты, способные находиться в воздухе дольше своих пилотируемых собратьев. К примеру, американский RQ-4 Global Hawk может патрулировать на высоте до 18 км в течение 30 часов. И это относительно старая технология: первый «Глобал Хоук» был передан ВМС США в 2004 году.
Еще одна перспективная область применения искусственного интеллекта — это работа с данными. Например, искусственный интеллект и алгоритмы машинного обучения могут распознать и идентифицировать цель со скоростью, недоступной человеку. Зачем это нужно? Повышение скорости идентификации позволит радикально сократить время между обнаружением цели, выбором оптимального средства огневого воздействия и поражением. А это уже фактор качественного превосходства на поле боя.
Правда, ИИ еще учится. Американские военные ведут эксперименты в рамках проекта «Конвергенция», и для того, чтобы натренировать искусственный интеллект, вынуждены были вручную загрузить в базу данных более 3,5 млн изображений вооружений и военной техники.
А как обстоят дела с роботами в отечественных вооруженных силах?
Роботы в России
Текущие успехи России в этой области можно оценить со сдержанным оптимизмом.
На концептуальном уровне работа над боевыми робототехническими комплексами (РТК) началась в 2009 году. Основной пакет документов, регламентирующих разработку и применение РТК военного назначения до 2025–2030 годов был сформирован к 2014–2015 годам. По данным «Ростеха», в 2017 году в интересах Минобороны велось 138 научно-исследовательских работ в области их разработки.
Сегодня российская армия, хоть и не быстро, но получает РТК. Как правило, это дистанционно управляемые аппараты малого и среднего класса, предназначенные для выполнения тактических задач — различных видов разведки, разминирования и осмотра. С тяжелыми комплексами похуже, хотя работа над ними ведется.
Принятых на снабжение роботов немного. Основная масса находится в стадии прототипов или на разных этапах испытаний.
Вооруженные силы РФ уже применяют легкие разведывательные БПЛА «Ласточка» и «Орлан-10». С 2014 года ВВС РФ используют БПЛА «Форпост», локализацию израильского беспилотника Searcher II. К концу 2017 года Уральский завод гражданской авиации поставил 30 комплексов БЛА «Форпост».
В апреле 2020 года Министерство обороны подписало акт приемки беспилотного комплекса «Орион». Это знаковое событие. «Иноходец» — так называется вариант БПЛА «Орион» для российских вооруженных сил — это первый БПЛА среднего класса с большой продолжительностью полета.
Идет работа по принятию на вооружение наземных робототехнических комплексов «Нерехта» и «Уран-9»: с 2022 года планируется начать их опытную эксплуатацию. В апреле 2021 года Министерство обороны РФ сообщило о создании первого подразделения, оснащенного роботами «Уран-9».
На первый взгляд все действительно идет неплохо. На любой пример зарубежной программы, связанной с разработкой военной робототехники, искусственного интеллекта или другого «хайтека» можно найти отечественный контрпример. Однако не все так просто.
Что мешает развитию
Существует ряд проблем, тормозящих развитие военной робототехники. Эти негативные факторы отмечались специалистами еще 7–9 лет назад. Среди них и западные санкции, и технологическое отставание, накопившееся еще с советских времен, и «врожденный» консерватизм военных. Часть факторов удалось устранить, но большинство, в той или иной степени, актуальны и сейчас. На данный момент Россия находится в числе стран, догоняющих, а не определяющих рынок или тенденции развития военной робототехники.
В 2017 году специалисты отмечали, что Россия отстает от мировых лидеров в области разработки военных роботов на 5–7 лет. В области наземных РТК мы отстаем еще сильнее — на 10–12 лет. Учитывая, что на Западе начали заниматься вопросами роботизации армии раньше, разрыв будет увеличиваться.
Запад не ограничен в возможностях обмениваться данными, «мозгами» и технологиями, что удешевляет и ускоряет исследования и разработку. В нашем случае возможности заимствования технологий сильно ограничены, напротив — приходится прикладывать значительные усилия для достижения технологической независимости. Поэтому финансовые и технические возможности западных стран позволят добиваться успеха в более короткие сроки, а в будущем — реализовывать более сложные программы в рамках единой концепции боевых действий. В случае со странами НАТО и союзниками Альянса это доктрина многосредных боевых действий (Multidomain Warfare). Подобный целостный подход обеспечивает более рациональное расходование ресурсов и возможность «на выходе» получить синергический эффект.
Готово ли российское руководство инвестировать в развитие робототехники и изменить армию «от доктрины до сапог» или оно сосредоточится на более привычных стратегических вооружениях — вопрос открытый. От ответа на него зависит, получит российская армия новые возможности и качественное превосходство или же только усилит те возможности, что уже существуют.