Климатолог Александр Чернокульский: что будет с планетой через 30 лет

Экстремальные осадки, пожары и засухи

— Что произойдет с планетой через 30 лет?

— В ближайшие 30 лет мир не сможет слезть с углеводородной иглы. Возможно, к концу столетия и снизится добыча нефти, но в ближайшее время структура энергетики сохранится. К середине века глобальная температура точно поднимется на 1,5–1,7 °C относительно доиндустриального уровня (то есть еще примерно полградуса относительно сегодняшней температуры).

Уровень моря продолжит повышаться. Сейчас он растет на 4 мм в год, а станет — на 5 мм. То есть к середине века он повысится еще на 12–15 см. Усилятся экстремальные осадки в тех местах, где их традиционно много. Повысится режим засушливости и пожароопасности в Средиземноморском регионе, Калифорнии и Австралии. Большая часть ледников сохранится, но некоторые могут исчезнуть — например, часть ледников в Альпах.

— На какие регионы климатические изменения повлияют больше всего?

— На многие регионы планеты. Например, прошлым летом в Англии температура достигла 40 °C, в июле этого года на юге Италии — почти 50 °C. Кроме того, усиливается жара в Индии и Пакистане. В Восточной Азии растет интенсивность осадков.

В России ослабевают зимние морозы, продолжает таять вечная мерзлота, особенно заметные изменения происходят на южной границе сплошной мерзлоты. До 50% промышленных предприятий и до 70% жилых объектов, которые находятся на мерзлоте, окажутся под высоким риском к середине века: это объекты в ХМАО, ЯНАО, Красноярском крае (в том числе в Норильском районе), в Якутии, на Чукотке. А вот повышение уровня моря для России не столь критично, как для крупных городов Азии, Африки и Европы. В России это заметно для арктического побережья: здесь более высокие волны бьют о берег, берег сложен из тающей мерзлоты. В итоге наблюдается сильная береговая эрозия, волны буквально размывают сушу, и мы теряем каждый год квадратные километры территории. Так что в ближайшие 30 лет береговая линия нашей страны изменится.

— Приблизимся ли мы к экстремальным температурам в жарких регионах?

— Сейчас учащаются блокирующие антициклоны. В одних районах может быть жарко, а в других — холодно. Потепление не исключает случаев, когда далеко на юг проникает холодный арктический воздух. Например, в феврале 2021 года в Техасе (США) замерзли многие объекты энергетики, в том числе нефтяные скважины, ветряные электростанции. Но это зимой, а в летнее время в таких антициклонах может быть очень жарко, как было в Москве в 2010 году. В отдельные дни в новом климате в России может устанавливаться температура, как в тропических странах. Тут еще одна особенность, приближающая нас к тропикам: меняется характер осадков — учащаются ливни, что приводит к наводнениям. И что интересно: увеличивается продолжительность как дождливого периода, так и бездождевого. Параллельно учащается число ударов молний — в итоге лесных пожаров становится больше. Задымление крупных городов, как в Москве в том же 2010 году, — то, что нам грозит, если мы не примем меры. Правда, надо помнить, что молнии — причина появления пожаров лишь в 10–15% случаев, а остальное — это человеческий фактор. Если в ближайшие 30 лет люди поймут, что выбрасывать горящие спички в лесу нельзя, пал (выжигание) травы устраивать не надо, то и пожаров станет намного меньше.

Зеленая экономика Изменение климата: к чему придется адаптироваться российским регионам

Сценарии катастроф в кино и в жизни

— Насколько реальны сценарии фильмов-катастроф про суперштормы, торнадо и разрушительные землетрясения, вызванные деятельностью человека?

— В целом ученые наблюдают интенсификацию ураганов и тайфунов. Речь идет об интенсификации всей популяции этих штормов, которые в среднем становятся более сильными. При слабом изменении их общего числа растет число именно сильных ураганов и тайфунов (3–5-й категории). Вызвано ли это влиянием человека? Да, это следствие современного изменения климата. В нашей стране интенсифицируются опасные конвективные явления — град, шквалы, смерчи. Опять же при слабом изменении общего числа именно сильных событий может стать больше. Но в фильмах, конечно, все это показано очень утрированно.

— Какое будущее ждет так называемые тонущие острова? Неужели целые государства могут уйти под воду?

— Наибольшая угроза исчезновения — у низких тропических островов, которые находятся на кораллах, у коралловых рифов и т.д. Это некоторые острова архипелагов Фиджи, Мальдивы, Кирибати, Палау. Но тут необходимо смотреть на каждый остров отдельно: где-то усиливается процесс выноса песка, где-то — процесс эрозии, а в некоторых местах люди насыпают землю и стараются не допустить разрушения своих островов.

— Ученые предрекают исчезновение системы Гольфстрим — насколько это реально и какие будут последствия?

— Нет, ученые не предсказали исчезновение Гольфстрима. Они предположили, что у Атлантической меридиональной циркуляции (система поверхностных и термохалинных океанических течений в Атлантическом океане. — «РБК Тренды») есть неустойчивость на основе некоторых индикаторов. Но прямые наблюдения говорят о том, что эта циркуляция в целом достаточно устойчивая. Возможно небольшое замедление опускания воды в море Лабрадора, что будет приводить к небольшому похолоданию в Северной Атлантике (так называемая дыра в потеплении), но все же вероятность полной остановки циркуляции очень мала.

Сельское хозяйство и снижение выработки электроэнергии

— А есть какие-то положительные моменты в повышении температуры? Можно ли сказать, что плодородная полоса в России станет больше?

— Рост температуры в целом благоприятен для сельского хозяйства в нашей стране: увеличится продолжительность вегетационного периода (период года, в котором возможны рост и развитие растений. — «РБК Тренды»), продолжит расти урожайность.

И хотя это небыстрый процесс, но сельское хозяйство начинает смещаться к северу. В южных районах дефицит летних осадков может усложнить ситуацию с выращиванием сельхозпродукции, но если отдавать предпочтения засухоустойчивым культурам, то проблем быть не должно.

— Можете дать прогноз по другим секторам экономики?

— В энергетике рост температуры приведет к снижению выработки электроэнергии в летний период. Самый уязвимый сектор — это атомные электростанции с системой охлаждения, замкнутой на русле рек. Но такие электростанции стоят в Европе. У нас проблем будет меньше. Хотя выработка тех же ТЭС также зависит от температуры наружного воздуха, она снижается в особенно жаркие дни. А кто выиграет от изменений климата, так это гидроэнергетика: годовой ход речного стока становится более плавным.

Думаю, что будет развиваться и альтернативная энергетика — это и привычные уже солнце и ветер, и биоэнергетика: например, можно выращивать монокультуры и использовать их в качестве топлива. Жечь траву или деревья, в процессе сжигания улавливать углерод из атмосферы и закачивать его в бывшие нефтяные скважины — это технологии будущего. Но могут возникнуть риски: обратные утечки, конкуренция в сфере с сельским хозяйством и т.д. Кстати, за последние два года (2021–2022) спрос со стороны частного сектора на покупку поглощенного из атмосферы углерода (в качестве компенсации углеродного следа) вырос в мире более чем на 500%. Предполагаю, что в ближайшие пять-десять лет ожидается рост различных решений по удалению углерода из атмосферы. Правда, пока сложно спрогнозировать, насколько они будут масштабными.

Социальная экономика Как люди приспособились к холодному климату

Искусственный интеллект, открытость данных и точность прогнозов

— Как развивается климатология в России?

— Развивается, но не так быстро, как хотелось бы. Скажем, приборы, использующиеся на спутниках, отстают по своим характеристикам от тех, которые используют японцы, китайцы, американцы, европейцы. Несмотря на это, в России есть уникальные технологии. Например, спутники «Арктика-М» на высокой эллиптической орбите. Они быстро пролетают над Южным полюсом и как бы зависают над Северным. Это позволяет получать информацию о том, что происходит в Северном ледовитом океане. Правда, повторюсь, приборы на этих спутниках с не самыми передовыми характеристиками. Где мы еще сильно отстаем, так это в открытости данных. В России сейчас набрала ход тенденция на закрытие информации. Например, о качестве воздуха. Да, есть система Росгидромета, но эти данные представлены в агрегированном виде, в виде годовых отчетов, поэтому разобрать что-либо сложно. Люди ставят свои любительские системы наблюдения, чтобы хотя бы примерно понимать, каким воздухом они дышат. Надеюсь, эта тенденция повернется в другую сторону.

Если говорить об образовании, то вузы должны понимать, какой сейчас есть спрос, куда могут пойти выпускники. Например, в нашей стране реализуется национальный план адаптации к изменениям климата на период до 2025 года. Сейчас наблюдается острая нехватка компетентных специалистов, которые понимают, как меняется климат, какие риски он формирует и как мы можем на них ответить. В компаниях также создают климатические департаменты по снижению углеродного следа, адаптации и оценке рисков. Для этого нужны компетенции в области климатологии и метеорологии. Такие направления появляются в ряде вузов — например, в НИУ ВШЭ, МГИМО, РАНХиГС. Правда, они больше посвящены юридическим аспектам, меньше — метеорологии.

— Продолжит ли развиваться международное научное сотрудничество в области климатологии?

— Сейчас все стало сложнее, но если мы говорим о прогнозе того, что будет через 30 лет, то я думаю, ситуация изменится. Миру без данных о такой большой части планеты, как Россия, тяжело. Впрочем, не все связи разорваны — и оборудование для измерений по-прежнему поставляется, российские ученые участвуют в конференциях, публикуются. В общем, стараюсь оставаться оптимистом.

— Как будет меняться прогноз погоды?

— Нам нужны таргетированные приложения с точным прогнозом и рекомендациями для конкретной локации. Такой подход будет развиваться. Улучшатся специализированные прогнозы для бизнеса: портов, аэропортов, спортивных мероприятий и т.д. К прогнозам начинают привлекаться методы машинного обучения. Правда, сам по себе искусственный интеллект без людей вряд ли поможет. Мы используем его лишь как дополнительный инструмент. Все же основным источником прогноза остается классический гидродинамический прогноз. Хотя основное уравнение гидродинамики (уравнение Навье — Стокса) по-прежнему не решено в аналитическом виде. Боюсь давать прогноз, но вдруг кто-то его в ближайшие 30 лет все же решит?

Будущее климатологии

— Какие главные задачи будут стоять перед климатологами в ближайшие 30 лет?

— Во-первых, мы стремимся решить проблему серой зоны прогноза от двух недель до десяти лет: до двух недель хорошо работает прогноз погоды, после десяти лет — прогноз климата. А вот корректный прогноз на масштабе сезонов нескольких лет пока является нерешенной задачей. Во-вторых, климатологи до сих пор не могут точно оценить чувствительность климата к удвоению СО₂ (то есть насколько вырастет температура, если удвоить концентрацию СО₂ в атмосфере) — эта оценка варьируется от 2 до 5 °C. Нам важно сузить эту вилку. Прежде всего нужно понять, как на потепление будут реагировать облака — основные неопределенности по-прежнему связаны с ними. В-третьих, мы стремимся улучшить качество нашей информации об опасных явлениях, об уязвимости перед этими явлениями.

— Как человечество будет бороться с климатическими изменениями?

— Здесь есть два аспекта: митигация и адаптация. Митигация — это снижение углеродного следа, переход на новый энергетический уклад, на новые виды топлива, на новые практики в сельском хозяйстве, позволяющие удерживать углерод в почве, и т.д. Адаптация — это наше приспособление к происходящим изменениям, все то, что позволит снизить ущерб от роста температуры, роста уровня моря, от экстремальных погодных явлений и т.д. Есть еще и план Б — так называемая геоинженерия, когда мы направленно воздействуем на климат — например, отражаем часть солнечного света обратно в космос с помощью зеркал за пределами атмосферы, или распыляем аэрозоли в стратосфере, или воздействуем на облака. У человечества есть общее понимание этих технологий. Но там много побочных эффектов: например, растения будут получать меньше энергии, снизится выработка сельхозпродукции и т.п. Я все же думаю, что сценарий внедрения геоинженерных методов маловероятен. Хотя через 30 лет все может поменяться. Если мы перейдем некую критическую точку, например точку стабильности ледника Восточной Антарктиды, то геоинжиниринг станет развиваться быстрее. Но не хотелось бы…