Алексей Калинин: «Человек точно не единственный инноватор во вселенной»

Фото: Из личного архива
Фото: Из личного архива
Как менялось восприятие растительного мира человеком и что мы заимствуем у растений, отказывая им в праве быть сложными, РБК Тренды рассказал Алексей Калинин

Об эксперте: Алексей Калинин, эксперт программы MOOVE для студентов от бизнес-школы СКОЛКОВО и МТС, директор Института исследований развивающихся рынков бизнес-школы СКОЛКОВО (IEMS)

Есть ли у цветов стратегия?

Словосочетание «стратегия растений» может звучать странно. Мы привыкли считать, что стратегия может быть у армий, государств или компаний, да и то — только у самых продвинутых.

Советский ботаник Леонтий Раменский в 1938 году впервые выделил три архетипа конкурентных стратегий растений.

Это виоленты — мощные и агрессивные растения, подавляющие конкурентов полнее используя пространство и плодородную почву. Патиенты — выносливые растения, способные адаптироваться к самым суровым условиям среды. И эксплеренты — относительно менее конкурентоспособные растения, способные быстро размножаться, захватывая незанятые территории.

Эта работа, по своему опередившая время, осталась незамеченной. В конце 1970-х годов английский ботаник Джон Грим ввёл в научный оборот типологию растительных стратегий CSR: competitive (конкурентные), stress-tolerant (устойчивые к стрессу) и rapid propagation (быстро распространяющиеся). Основной интерес к исследованию стратегии приходится на 1960-1980-е годы, когда само понятие стало постепенно перетекать из оборонной сферы в гражданскую. До этого времени стратегия изучалась только военными и историками: два всплеска интереса к предмету приходятся на мировые войны — 1910-е и 1940-е.

В начале 1980-х годов швейцарский экономист Харальд Фрисвинкель перенес типологию Грима из ботаники в бизнес. Уже в 90-е годы русскоязычной бизнес-аудитории эту модель представил один из ведущих теоретиков бизнес-стратегии Андрей Юданов.

Почему нам должно быть важно, чем заняты растения?

Переосмысление растительного мира в поведенческих категориях и идея соотнесения его особенностей с человеком и обществом не нова. Философы в разное время обращались к сложности и совершенству растительного мира. Например, Шопенгауэр в своей работе «О воли в природе» 1836 года обосновывал суждение, что растениям присуща воля, а Метерлинк в эссе «Разум цветов» 1904 года обсуждал интеллект растений. Эти работы опирались на обширный корпус французской ботанической литературы XVIII—XIX вв., где на материале практических опытов исследуются удивительные способности растений: видеть, слышать, общаться, перемещаться, принимать решения, осуществлять коллективные действия, манипулировать в своих целях насекомыми и животными, конкурировать за ресурсы и многое другое.

Например, если мы называем зрением способность различать свет и его интенсивность — растения обладают зрением: мы можем наблюдать, как они следят за солнечным светом и располагают листья так, чтобы получать больше света. Клетки растений имеют рецепторы для улавливания летучих веществ — запахов, а корни способны идентифицировать бесконечно малые количества минеральных солей в почве и расти в наиболее богатом требуемыми ресурсами направлении. У растений развито и осязание: фиалка захлопывает цветок при прикосновении, корни «ощупывают» и обходят препятствия под землей, вьющиеся растения растут, «опутывая» внешнюю опору, иногда принимая сходство с ней. Растения слышат: они реагируют на звуковые волны определенных частот. Это свойство дало основания для развития фонобиологии — управлению урожайностью с помощью звука.

Внутри каждого растения в реальном времени происходит коммуникация «листья-корни»: растение может либо потреблять воду из почвы, либо осуществлять фотосинтез, что ставит перед растением необходимость принятия решения «вода или свет», для чего растения руководствуются параметрами влажности и освещенности. Это позволяет растению принимать инвестиционные решения о том, насколько большими выращивать листья, насколько обширной делать корневую систему.

Между растениями также существует коммуникация. От самой элементарной «застенчивости кроны» — избегания соприкосновений листьев даже в самом густом лесу, — до более сложной: использования запахов для передачи сигналов (например, тревоги) внутри популяции для решения задачи для коллективной обороны.

Решение одной из важнейших задач — размножения и распространения — решается растениями с привлечением внешних сил и ресурсов: от ветра и насекомых до животных и птиц. Для обеспечения ресурсами применяют самые разные механизмы: например, известно свыше 600 видов плотоядных растений, которые охотятся на насекомых и даже на мелких грызунов, для чего они используют обман и манипуляции. Примечательно, что эти растения не всеядны и умеют выбирать себе жертву. Защитные механизмы могут включать в себя, например, локальную выработку ядов ограниченного спектра действия, изменение собственного химического состава, а также манипуляция насекомыми и животными, включая привлечение «врагов врагов». Таким, например, является человек, который защищает урожай от вредителей.

Ordnung muss sein

В книге 2015 года «О чём думают растения» итальянский нейроботаник Стефано Манкузо снова обращается к теме интеллекта растений. И хотя он опирается преимущественно на те же источники XVIII—XIX вв., что и Шопенгауэр и Метерлинк, он идёт дальше в своём суждении: по его мнению, растения совершеннее людей. Растения составляют до 99% биомассы Земли. Если исчезнут все растения — человечество погибнет в течение нескольких месяцев, а если исчезнут люди — растения поглотят все артефакты человечества в течение 100 или 200 лет, как когда-то джунгли поглотили коренные цивилизации Латинской Америки.

Люди и животные — неделимые организмы с обособленными органами, а каждое растение — это колония. Можно уничтожить 95% растения, но оно не погибнет, в то время как ущерб одному органу животного или человека может быть несовместим с жизнью. Людей, достигших возраста 100 лет, называют долгожителями, а возраст растений может исчисляться сотнями и тысячами лет. Например, крупнейший растительный организм — тополь пандо — находится в штате Юта (США) и занимает 43 га, весит порядка 6 тыс тонн и живёт уже свыше 80 тыс лет. А орегонский опенок занимает площадь 880 га, которою он уже более двух тысяч лет отвоевывает у хвойного леса.

Вероятно, именно неготовность допустить не то что превосходство, а просто сомасштабность чего бы то ни было, а в особенности — растений человеку, привело к общественному забвению работ и открытий в этой области. Действительно, со времён аристотелевской scala naturae — великой цепи бытия — растения находятся в самом низу иерархии живых существ, а человек — в самом верху. В Средние века эта иерархия была пересмотрена, но только для того, чтобы ввести над человеком Бога и ангелов, провозглашая человека венцом творения и устанавливая его господствующую роль над всеми остальным материальным миром. Позднейшие обсуждения этой иерархии в основном касались обоснованности и состоятельности именно этого дополнения, но мало затрагивали саму иерархическую модель природы. В какой-то мере базаровское утверждение, что природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник, не противоречит ни античной, ни христианской, ни материалистической картине мира.

Возможность допустить иную шкалу измерения совершенства даёт повод осознать homo sapiens всего лишь частью — отнюдь не безупречной и не принципиальной — в гораздо более сложной системе.

Если мы оказались не в состоянии воспринять сложность растительного мира просто потому, что, находясь в плену своих стереотипов, мы изначально отказали растениям в праве быть сложными, то есть повод задуматься не только о пределах антропоцентризма, но и о пределах своих стереотипов: чему еще мы отказываем в праве быть сложным?

Природа — университет, не мастерская

За последние два-три десятилетия сложилось целое направление мысли и деятельности, основывающееся на убежденности, что нам есть, чему поучиться у растений. Бионика, биомиметика или биомимикрия — это «подсматривание» у природы решений для использования в дизайне, инжиниринге и в подходах к управлению организацией. И действительно, человек уж точно не единственный инноватор во вселенной. Самым известным примером биомиметики является, наверное, текстильная застёжка-липучка, которую швейцарский инженер-изобретатель Жорж де Местраль «подсмотрел» у репейника, цепляющегося к шерсти его собаки.

Фото: Shutterstock
Фото: Shutterstock

Антонио Гауди во многих своих творениях воплощал природоподобные формы, самым возвышенным из которых, возможно, будет пример собора Святого Семейства в Барселоне, архитектурная идея которого была вдохновлена лесом: «колонны-деревья создают ощущение молитвенного леса». Цветок гименокаллиса вдохновил план высотки «Бурдж-Халифа», а форму здания — сталагмит.

Искупительный храм Святого Семейства (Temple Expiatori de la Sagrada FamíliaTemple Expiatori de la Sagrada Família)
Искупительный храм Святого Семейства (Temple Expiatori de la Sagrada FamíliaTemple Expiatori de la Sagrada Família) (Фото: David Ramos / Getty Images)

Несмотря на то, что в множество изобретателей черпали вдохновение у природы на протяжении всей человеческой истории, зарождением современной концептуальной биомимикрии можно считать 1997 год, когда американка Жанин Бенюс опубликовала книгу «Биомимикрия: инновации, вдохновленные природой». Опираясь на концепцию дизайн-мышления, Бенюс предложила размышлять о том, как природа могла бы решить ту или иную проблему. В 2006 году она создала Институт биомимикрии (Biomimicry Instituite), который развивает открытый портал asknature.org — постоянно пополняющуюся базу данных идей и стратегий живой природы, которые вдохновляют инженеров, дизайнеров и практикующих стратегов создавать творческие решения.

Листья священного лотоса, которые самоочищаются благодаря гидрофобным микрочастицам, послужили прототипом для создания влагоотталкивающих красок и покрытий.

Видео: Sto Corp.

Наша растительная жизнь

Мы привыкли воспринимать растения не только утилитарно, но и эстетически. Начавшаяся в исследовательской естественнонаучной прагматике в Древнем мире ботаническая иллюстрация насчитывает тысячи лет. Позднее растения стали вдохновением для орнаментов, декора, архитектурных и модных концепций, а современное искусство переосмысливает сосуществование человека и растений. Например, в прошлом году российский художник Георгий Литичевский представил в Брюсселе проект «Манифест флоратизма», полностью посвящённый Метерлинку и его влиянию на русскую литературу. А виртуальной ярмарке Арт-Базель 2020 года представили работу французского художника-концептуалиста Лорана Грассо, на которой в классической манере ботанической иллюстрации изображён мутировавший цветок: мы так легко видим мутации в растительном мире, но мутации в обществе мы зачастую не замечаем или считаем их прогрессом и эволюцией. Наконец, гонконгский художник Чжэн Бо в своей видео-арт серии «Птеридофилия» («любовь к папоротнику») исследует пределы отношений растений и людей, помещая их в контекст трансформирующихся общественных представлений о гендере и сексуальности.

Фото: Shutterstock
Фото: Shutterstock

Однако отношения человека и растений не всегда представляются столь гармоничными и даже романтичными. Например, в рассказе Джона Кольера «Зелёные мысли», опубликованном в 1932 году, описана хищная орхидея, питающаяся людьми, причём жертвы становятся частями этой орхидеи, лишь постепенно избавляясь от человеческих эмоций и осваивая растительную жизнь:

«По-моему, дело в том, что его занимали не частные и не личные вопросы, а более широкие, более общие, можно так сказать, биологические аспекты своего преображения. А в остальном — раз уж он стал растением, то и реакция его была растительная. Неспособность к передвижению, например, ничуть его не тревожила, равно как отсутствие туловища и конечностей или, скажем, непоступление в организм бекона с чаем, сухариков с молоком, обеденных котлет и тому подобного, хотя все это рот его поглощал свыше полувека».

Этот рассказ вдохновил создателей фильма «Магазинчик ужасов». Конечно, ни в чём нельзя быть уверенным, но это скорее фантастический сюжет. А вот реальность — это так называемая «чёрная книга» флоры, выпускаемая в различных странах. Например, в Евросоюзе существует стратегия борьбы с «инвазивными чужеродными растениями», к каким относятся естественно возникшие или искусственно селектированные виды растений, которые распространяются за пределами своего ареала обитания, реализуют виолентно-эксплерентные стратегии, чем создают угрозу не только сельскому хозяйству, но и здоровью людей, поскольку некоторые виды растений ядовиты. В европейской «чёрной книге» свыше 20 таких растений, причем некоторые из них регулярно становятся предметом международной повестки, поскольку одна страна обвиняет другую в недостаточности мер по сдерживанию распространения инвазивными видами.

Какими бы отношения растений и людей нам сейчас не представлялись, нам определенно не помешает об этом поразмышлять, допуская невероятное и невообразимое, развивая свою способность стратегически мыслить.

Обновлено 24.08.2020
Главная Лента Подписаться Поделиться
Закрыть