Об эксперте: Артем Гавриченков, технический директор Qrator Labs.
Как известно, путь в тысячу миль начинается с одного шага. Свой первый шаг интернет сделал в 1969 году, став первой децентрализованной системой связанных между собой компьютеров. На тот момент прототип интернета носил иное название — ARPANET (Advanced Research Projects Agency Network), и разработчиком его стало Агентство передовых оборонных исследовательских проектов США DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency).
Министерство обороны США посчитало, что на случай войны Америке нужна надежная система передачи информации, и предложило разработать для этого компьютерную сеть, состоящую из множества независимых информационных систем произвольной архитектуры, которая выстоит даже в условиях ядерного конфликта.
Так появились первые ростки того, что спустя много лет превратилось в могущественную систему, влияющую на сознание и жизни миллиардов людей.
От ARPANET — к World Wide Web и поиску границ
Спустя некоторое время после появления ARPANET, Сеть отдали в гражданское использование, и уже вскоре, начиная с 1984 года, она пересекла границу Соединенных Штатов и появилась в Канаде, а потом и в других странах. Интересен тот факт, что в процессе этой трансформации понятие страны или региона в интернете так и не появилось. Даже в тот момент, когда интернет начал пересекать границы стран, никто из разработчиков не включил региональное разделение в описание протоколов.
Переломным моментом в развитии Сети стал 1994 год, когда в связи с изобретением Всемирной паутины интернет начал расти колоссальными темпами. Фактически тогда и «зацементировалась» основная технологическая подложка Сети, которая работает до сих пор, а процессы простых изменений, например, обновления версии протокола IP (с IPv4 на более новую IPv6) начали занимать несколько десятилетий. Поэтому на данный момент внедрить в интернет-протоколы понятие государственной границы за обозримый срок просто невозможно.
Что в связи с этим делают разные страны, и какие образом они пытаются регулировать интернет? Обратимся к опыту нескольких крупных регионов.
Европейский либерализм
Основная задача европейского регулирования интернета состоит в выявлении и удалении контента, который квалифицируют как террористический, радикальный, пиратский (в ряде стран) или иным образом противозаконный. Для блокировки такого контента на период между его обнаружением и удалением используется система доменных имен DNS. В целом, задача, которая стоит перед правоохранительными органами — не ограничиваться поиском незаконного контента, а, опираясь на метаданные, источники происхождения, находить и прекращать деятельность преступных группировок, то есть выявлять и ликвидировать первопричину. При этом от целенаправленной попытки обхода пользователями блокировок европейские методы никак не защищают.
Страны Европейского союза стараются регулировать и заявления, сделанные в социальных сетях. В Евросоюзе действует Кодекс поведения по противодействию незаконным и ненавистническим высказываниям, согласно которому посты пользователей должны отслеживаться и при необходимости удаляться, если они не соответствуют законодательству.
Помимо этого, в странах ЕС существует целый ряд законов, охраняющих персональные данные человека в Интернете, например, GDPR (General Data Protection Regulation). Однако и здесь есть нюансы. Действие этого закона направлено не столько на работу непосредственно с сайтами во Всемирной паутине, сколько на взаимодействие именно с юрлицами, предусматривая для них серьезные штрафы за нарушение положений закона при обработке персональных данных граждан ЕС.
Однако принятые законы не всегда останавливают крупные американские компании. Например, корпорация Google платит миллиардные штрафы за нарушение антимонопольного законодательства, но это не ограничивает ее влияние на рынке Европы.
Китайская киберстена
Китайский сегмент интернета, вообще говоря, не является интернетом в принятом смысле этого слова. Главным отличием интернет-инфраструктуры Китая от других стран является подконтрольность государству всех крупных магистральных операторов страны, предоставляющих услуги фильтрации трафика, а, дополнительно, и слежки для государственных органов. Власти контролируют работу зарубежных компаний, в том числе, на сетевом уровне и блокируют иностранные сервисы, но при этом попытки контроля Китаем своего сегмента интернета успешны лишь примерно на 90%: существуют и активно развиваются методы обхода «Великого китайского файрвола».
Тем не менее, за счет того, что в стране очень мало точек подключения к глобальному интернету и на ее территории не работают иностранные операторы связи, в случае кибератаки Китай может отключиться от глобальной Сети и функционировать обособленно. При возникновении массовых волнений и беспорядков в стране китайское правительство может и вовсе заблокировать доступ к Глобальной Сети, погасив вышки сотовой связи.
Суверенная Россия и ортодоксальная Индия
Между двумя полюсами — Европой и Китаем — есть множество промежуточных стадий регулирования, на которых находятся все остальные страны — тяготеющие, тем не менее, к одному из полюсов.
Например, российская модель взаимодействия сетевых операторов: Россия долгое время пыталась найти некий баланс между толерантной Европой и авторитарным Китаем, но к нынешнему моменту мы не смогли обосновать жизнеспособность такой промежуточной позиции. Проблемы с блокировками в Рунете стали очевидны в тот момент, когда попытки Роскомнадзора заблокировать мессенджер Телеграм в конечном счете оказались безуспешными.
Чтобы объяснить, что конкретно не сработало в России и почему реализация закона о «суверенном интернете» пока не увенчалась успехом, рассмотрим модель еще одной страны — Индии.
В Индии есть один крупный оператор связи, который обеспечивает как магистральную, так и сотовую связь. Это 4G-оператор и провайдер цифровых услуг Jio Platform миллиардера Мукеша Амбани. Фактически этот оператор внутри своей сети, полностью ему подконтрольной, устраивает инфраструктуру, аналогичную китайской. Заметим, что создает он единую сеть, управление которой консолидировано в одних руках, а не интернет, который подразумевает под собой независимое взаимодействие разных автономных сетей.
Jio обладает настолько сильным влиянием, что может воздействовать на правительство и контролировать интернет, а в ближайшие несколько лет благодаря инвестициям со стороны американских компаний превратится в монополиста в области телекоммуникационных услуг страны.
Пример Индии подводит нас к пониманию того, что же случилось с регулированием Рунета. Дело в том, что в России далеко не один оператор связи — у нас огромная экосистема интернет-провайдеров, в которой одних только опорных операторов насчитывается около шести-восьми компаний. Конечно, все они в той или иной степени контролируются государством, но отнюдь не на безусловные 100%. Российский рынок интернет-провайдеров, основанный на конкуренции, обладает большой степенью диверсификации. Такая модель чрезвычайно стабильна и отказоустойчива в отношении и внутренних, и внешних рисков: в случае отказа одного-двух из восьми крупных операторов оставшиеся спокойно смогут выдержать повышенную экстренную нагрузку.
По сути, такая система представляет собой интернет, воспроизведенный в небольшом масштабе, когда много независимых автономных сетей постоянно обмениваются трафиком. Такая система устойчива по своему построению, точно так же, как устойчив глобальный интернет.
По данным исследования устойчивости национальных сегментов интернета Qrator Labs, в 2020 году Россия входит в Топ-20 стран с наиболее стабильным интернетом. Отказ сети основного сервис-провайдера — «Ростелекома» — затронет лишь около 5% автономных систем, которые потеряют глобальную доступность.
Однако в плане контроля и прозрачности (в том числе — для регуляторов) такая система сильно проигрывает. Российский сегмент интернета является сложной динамической структурой, которую очень непросто регулировать, в частности, чтобы ограничивать доступ к нежелательным ресурсам (как внешним, так и внутренним) или на государственном уровне организовывать некий мониторинг ее состояния. Соответственно, российское законодательство, касающееся, в частности, суверенного интернета, направлено как раз на то, чтобы внедрить контроль в эту сложнораспределенную структуру.
Правда, существует опасение, что эти два понятия — непрерывной устойчивости и, с другой стороны, контролируемости — практически не сочетаемы. Если мы совершенствуем одно из направлений, то неизбежно проседаем в другом.
Контроль vs устойчивость
Почему же консолидация многих операторов хороша для контролируемости, но плоха для отказоустойчивости? Если в регионе работают всего два оператора, такую структуру нельзя назвать близкой по построению к интернету, поскольку Глобальная сеть всегда состоит из большого числа независимых операторов.
Хороший (и печальный) пример здесь — США. В Штатах есть два крупных оператора связи: CenturyLink и Comcast. Из года в год они соревнуются в том, кто из них первый, что не может не сказываться на национальной устойчивости. Так, в 2018 году в течение всего лишь семь месяцев последовательно произошло два крупных инцидента: вначале крупный отказ на сети Comcast, который на несколько часов оставил без интернета существенную долю населения. А в декабре того же года еще более тяжелым образом «упала» сеть CenturyLink, в результате чего 17 штатов США остались не только без интернета, но даже без возможности связи со службами экстренной помощи, на целых 37 часов.
Легко можно представить ситуацию, когда сети этих двух ключевых операторов «падают» одновременно. Более того, отказ даже одного оператора может вызвать серьезные проблемы у другого ввиду перераспределения трафика.
Этот практический пример наглядным образом иллюстрирует мысль, что консолидация интернета или его национальных сегментов в считанных «мощных руках» ведет к потере его устойчивости, надежности и способности переживать экстренные инциденты.
Это лишь одна из целого ряда проблем, с которыми связано регулирование интернета и национальных сегментов. Свою лепту здесь вносят и крупные корпорации (Apple, Facebook, Google и пр.), которые, конечно, пытаются избежать любого госрегулирования, которое влечет за собой огромные затраты и снижение выручки. Поэтому со своей стороны они вносят вклад в то, чтобы сделать интернет менее контролируемым со стороны операторов и регуляторов.
Регулированию национальных сегментов дополнительно пытаются препятствовать также спутниковые системы, которые, в частности, создают Google и Илон Маск. Так, SpaceX планирует предоставить коммерческие услуги доступа в интернет в северной части США и в Канаде уже в 2020 году, а к 2021 году — распространить их по всему миру. Однако по состоянию на сегодняшний день такой интернет чрезвычайно дорог в эксплуатации. И, кроме того, приемник для спутникового интернета является громоздким и не слишком портативным. Эти проблемы нуждаются в решении, прежде чем можно будет обоснованно говорить о том, что развитие спутникового интернета всерьез поставит жирную точку на попытках разных государств регулировать свободную Сеть.
Подписывайтесь на Telegram-канал РБК Тренды и будьте в курсе актуальных тенденций и прогнозов о будущем технологий, эко-номики, образования и инноваций.