— В конце прошлого года вы возглавили Ассоциацию развития возобновляемой энергетики, то есть стали главным по зеленой энергетике в России. Тогда в ассоциацию вошли пять компаний, в том числе «Роснано». Список участников пополнился?
— Да, есть и новые вступившие, и большое количество заявок. Мы видим очень большой интерес не только у генерирующих энергетических компаний. Тема затрагивает машиностроителей — тех, кто производит оборудование для энергетики, вузы — в стране появилось шесть кафедр возобновляемой энергетики, науку.
— Какие у них интересы? Сейчас традиционные источники энергии гораздо дешевле.
— В мировой энергетике в 2015 году произошло одно очень важное, хотя мало замеченное событие. Общий объем инвестиций в возобновляемую энергетику превысил общий объем инвестиций в обычную. С точки зрения трендов — а в энергетике они очень долгосрочные, трудно устанавливаемые, но если возникли, то действуют десятилетия, а то и столетия — это означает простую вещь: с 2015 года на земном шаре в мировой энергетике будет последовательно расти доля возобновляемой энергетики и последовательно сокращаться доля энергетики обычной.
Да, чтобы индустрия возникла, на старте нужны субсидии. Но дальше есть тренд: стоимость энергетики традиционной, связанной с добычей углеводородов, неизбежно возрастает просто потому, что за газом, за нефтью, за углем нужно идти все дальше и зарываться глубже. А стоимость энергетики возобновляемой последовательно падает. Это пересекающиеся кривые.
— Но пока они еще к точке соприкосновения не пришли. По крайней мере, в России.
— Пришли. По экспертным оценкам, в целом в мире это пересечение началось в 2015 году, закончится в 2030-м. То есть после 2030-го в мире просто не будет регионов, где возобновляемая энергетика была бы дорогой, она будет везде дешевле. Вы правы в том смысле, что в России это произойдет позже, и по естественным причинам — мы углеводородная страна. Но и у нас это неизбежно случится.
— Но в России не принято мыслить долгими горизонтами.
— Знаете, есть две фотографии: улица Нью-Йорка в 1910 году и в 1920-м. На обеих фотографиях виден плотный поток транспорта. Но если присмотреться, то увидим, что на первой фотографии это повозки с лошадьми и один автомобиль, а на второй фотографии — автомобили и одна повозка с лошадьми. И если ты пропустил точку входа, то через десять лет ты будешь смотреться как эта лошадь на фотографии с автомобилями.
— На государственном уровне есть это понимание?
— Мы часто критикуем правительство, и есть за что. А вот в этой истории все иначе. Я убежден, что действия правительства по созданию системы поддержки возобновляемой энергетики в России оказались абсолютно профессиональными и абсолютно точными. В итоге построена целостная система мер поддержки, которая не только конкуренцию в самой энергетике создала (мы сейчас жестко конкурируем с серьезными компаниями в России за право строить возобновляемую энергетику), но еще и родила промышленность, потому что базовым требованием правительства к этой отрасли была локализация. Именно поэтому в прошлом году только мы построили завод по производству лопастей в Ульяновске, завод по производству башен в Таганроге, завод по производству гондол для ветроэнергетики в Нижнем Новгороде. Но мы не единственные, кроме нас и другие компании этим занимаются.
«С 2015 года доля возобновляемой энергетики последовательно растет,
доля энергетики обычной — сокращается»
— С 2003 года у нас действует федеральный закон, включающий механизмы поддержки возобновляемых источников энергии. Я посмотрела статистику: за последние шесть лет квоты по мощностям генерирующих объектов ВИЭ не выбраны и наполовину. В чем проблема?
— Вы говорите о законе об электроэнергетике, созданном нами в ходе реформы рынка. Именно тогда, при подготовке очередной его редакции, мы долго спорили о том, следует ли на оптовый рынок электроэнергии возложить нагрузку по стимулированию возобновляемой энергетики. Были аргументы за и против, мы для себя решили, что это сделать надо. И в ходе реформы электроэнергетики была выстроена вся система поддержки ВИЭ.
Насчет выбора квот. Тут что-то со статистикой. Картина такая. Есть квоты по солнечной энергетике, ветроэнергетике и по малой гидроэнергетике — основные три компонента внутри возобновляемой энергетики. Солнце выбрано полностью, ветер выбран почти полностью, остался маленький кусочек. Сбой только в одной части — малой гидроэнергетике. Там действительно не выбрана квота, по-моему около 300 МВт. Это не очень много. Но большая часть квот сегодня не просто выбрана, там конкуренция. Чтобы победить уважаемую компанию «Росэнергоатом», с которой мы конкурировали на последних отборах, мы были вынуждены снизить цену нашей заявки почти в два раза.
— Чем еще мотивировать инвесторов вкладывать в зеленую энергетику? Обсуждаются зеленые сертификаты. Есть германский опыт: там обнулили плату за электроэнергию для 2000 предприятий, которые используют ВИЭ.
— В принципе, зеленые облигации — работоспособная идея. Насколько я знаю, в этом году, после 15 лет дискуссии по теме, наконец произойдет переход к реальной жизни. Минпромторг готовит постановление правительства, по которому имеющиеся в бюджете субсидии к процентным ставкам зеленых бондов будут введены в работу. Возможно, что как раз у нас на Московской бирже, на рынке инноваций и инвестиций, которым мы занимаемся, они будут размещаться. Я надеюсь, что в конце этого года этот инструмент появится, будет верифицирован, и я уверен, что он будет востребован.
Сейчас картина такая: если говорить о долговой части, только в нашем проекте и только по ветроэнергетике, который мы осуществляем вместе с энергетической компанией «Фортум», объем запроса на кредит превышает 100 млрд руб. И мы видим серьезную конкуренцию банков между собой, которые очень хотят получить доступ к этому кредитному рынку.
— По вашим словам, государство очень заинтересовано в возобновляемой энергетике, инвесторы очень заинтересованы, банки бьются между собой. Так почему по темпам роста ВИЭ мы все еще сильно отстаем от мировых?
— По темпам мы мир, как ни странно, опережаем, и сильно. Просто потому, что мы с нуля стартуем. А вот если смотреть по доле возобновляемой энергетики, то картина такая. Факт прошлого года — в России доля возобновляемой энергетики в общем объеме генерации — 0,1%. Для сравнения: в Германии — 25%. Но нам абсолютно не надо ставить задачу догнать и перегнать Германию. Такой цели у нас нет. Мало того, у нас есть естественное преимущество, которое называется дешевые углеводороды, и их надо использовать. Было бы глупо сейчас от них отказаться и бурно в один день пытаться перейти на возобновляемые источники. С другой стороны, мы, конечно, догоняем уходящий поезд. Но, к счастью, мы его догоняем.
— Физические лица сегодня заинтересованы в возобновляемых источниках энергии?
— Нет, не заинтересованы. Потому что во всей той истории, о которой мы сейчас с вами говорим, есть три уровня. Все, о чем я рассказывал, это оптовый рынок электроэнергии, это крупные станции. Следующий уровень — розничная электроэнергетика меньше 25 МВт, третий уровень — микрогенерация, меньше 15 кВт. На первом уровне, оптовом, все решено и все движется. На уровне розницы и на уровне микрогенерации сделаны только самые первые шаги. Вся система поддержки для розницы и микрогенерации практически заново должна создаваться, и я надеюсь, что это произойдет в ближайшие год-полтора-два. Вот тогда у населения появится заинтересованность.
— Пару лет назад правительство спустило план поддержки микрогенерации, и одной из целей было разрешить домохозяйствам продавать излишки энергии, которые у них образовались, например от солнечных батарей. Воз и ныне там, насколько я понимаю.
— Чуть-чуть другая динамика. Правительство внесло в Госдуму поправки к тому самому закону об электроэнергетике, которые вводят понятие микрогенерации, его просто не существовало раньше. Внесены поправки были в конце прошлого года. В этом году они приняты в первом чтении, и я не сомневаюсь, что будут приняты полностью. Но пока это только введение понятия. Дальше нужно выработать целый пакет нормативных документов, которые решают две сложные группы вопросов. Первая — технологическая: присоединяясь к сети, вы присоединяетесь к единой энергосистеме страны, у нее сложнейшие требования начиная от поддержания частоты и заканчивая надежностью. Вторая группа — экономические аспекты. Нужно понять, по какому тарифу вы покупаете, для того чтобы в итоге что-то продать. Это называется просьюмер — производитель и потребитель одновременно. Решив эти задачи, мы создадим потребителя и продавца, если установленная у вас солнечная батарея выработала избыточный объем электроэнергии. Как раз Ассоциация возобновляемой энергетики, коллеги поручили мне серьезно над этим поработать в ближайшее время.