Об эксперте: Андрей Пискунов, управляющий директор рейтингового агентства «Национальные кредитные рейтинги» (НКР).
Сохранился ли интерес к ESG
Сейчас много спорят о том, угасает ли интерес к ESG-повестке в России или, напротив, растет. Если рассматривать наш индекс как индикатор, то можно сказать, что в целом интерес сохраняется.
Много крупных компаний, которые в прошлом году воздержались от участия в индексе, на этот раз решили участвовать и заполнили анкету. Большая часть корпораций по-прежнему составляют отчеты об устойчивом развитии и внедряют ESG-практики.
Зачем им это нужно в новых реалиях? Дело в том, что ESG-повестка — это пространство безопасной публичности. Сегодня многие стараются не афишировать свои бизнес-процессы и финансовые итоги, закрывают информацию на сайтах, в том числе по требованию регулятора.
А тема ESG дает возможность заявить о себе в публичном поле, не опасаясь санкционных последствий и не привлекая лишний раз внимания к логистическим цепочкам. Это косвенный канал общения с рынком, инвесторами, кредиторами, клиентами.
В то же время часть небольших компаний, участвовавших в индексе в 2022 году, в 2023-м не стали этого делать. Для них не так актуальна тема корпоративного пиара, которым, по сути, сейчас является ESG-повестка. Основной экологический драйвер для малого и среднего бизнеса — требования корпораций к поставщикам. В секторе МСБ больше думают о допуске к тендерам, чем о том, как заявить о себе на рынке.
Подробнее об ESG-индексе и методике его расчета читайте в материале «РБК Трендов».
Повернем ли мы на Восток
О развороте российского ESG на Восток тоже много говорят с весны 2022 года. Однако на практике это пока не приобрело никаких конкретных форм. И вопрос не только в том, смогут ли наши поставщики и компании соответствовать ESG-требованиям азиатских рынков. Намного важнее, готовы ли вообще эти рынки нас принимать.
В отличие от работы с устойчивой повесткой внутри страны, здесь уже возникают опасения санкционных рисков. Опубличивание взаимосвязей с российскими игроками может повлечь негативные последствия для азиатских партнеров — как для банков, так и для контрагентов.
Российские компании действительно смотрят на Восток, изучают принятые там практики и подходы, требования к листингу на китайских биржах. Но приходится признать, что ESG — это далеко не первоочередная проблема, которую нужно решить для полноценного выхода на азиатские рынки.
Почему экология отстает
Еще в 2022-м мы отмечали, что результаты участников ESG-индекса по социальной компоненте (S) лучше, чем по экологической (E). В этом году ситуация аналогичная. Но это не потому, что компании не хотят заниматься экологией. Просто достичь хороших показателей по социальному направлению проще и дешевле.
Чтобы получить какой-то положительный итог по S-фактору, достаточно соблюдать трудовое законодательство и предлагать сотрудникам чуть больше, чем оно требует: развивать их компетенции, вкладываться в человеческий капитал. Безусловно, повышение зарплат и обучение персонала тоже требуют определенных вложений. Но их не сравнить с теми, что нужны для перестройки технологического уклада в производстве.
Скорость получения результатов тоже очень разная. Меры по поддержке сотрудников достаточно быстро можно внедрить и показать итог. А вот для снижения выбросов, сокращения углеродного следа нужно время.
В нынешнем году экологическая компонента немного подтянулась в индексе. Во многом потому, что компании успели лучше познакомиться с анкетой и разобраться, какие сведения и куда нужно поместить.
Раньше по всем трем факторам было много недоработок и даже анекдотических случаев. В этом году все заполнено намного качественнее.
Что мешает подниматься в рейтинге
Помимо сложности и ресурсозатратности экологической компоненты, есть еще две причины, мешающие бизнесу получать по ней высокие баллы.
Для нефинансовых организаций это учет выбросов и все, что с ним связано. Компаниям часто не хватает компетенций, чтобы правильно посчитать углеродный след, отразить выбросы по Scope 1, 2 и 3 (прямые, косвенные энергетические и прочие косвенные выбросы парниковых газов. — «РБК Тренды»). То есть бизнесу нужно лучше вести статистику и отчитываться об успехах.
Для фининститутов основной фактор, который тянет всех вниз, — портфель зеленых активов. Основной их объем приходится на крупнейшие банки страны. Остальные часто даже не отчитываются по такому портфелю, потому что его размер слишком мал.
Чтобы исправить это, в следующем году мы изменим логику подсчетов. Раньше мы оценивали долю зеленых активов в общем портфеле банка. В результате получались очень скромные показатели — вторая цифра после запятой.
Теперь мы хотим оценивать долю конкретного банка в общенациональном портфеле зеленых активов. Он пока не очень большой. Поэтому даже у небольших кредитных организаций получится более или менее значимая величина на уровне нескольких процентов. Это позволит фининститутам немного подрасти в индексе.
Как изменятся итоги по E, S и G
С управленческой компонентой (G) у участников индекса все достаточно хорошо, особенно учитывая, что к нам пришли крупные компании, у которых сформированы все необходимые корпоративные структуры. Скорее всего, в будущем они сохранят стабильные показатели по G-фактору.
По социальному направлению (S) у российского бизнеса есть хороший задел. Вряд ли в перспективе кто-то сильно откатится назад и покажет более слабые результаты, чем сейчас.
Надеюсь, что в следующем году мы увидим основное продвижение по экологической компоненте (E). Компании наберут определенную базу достижений, а у нас будет более длинное окно для анализа. Плюс продолжит улучшаться качество информации, которая к нам поступает.
В то же время сдерживающим фактором может стать укрупнение среднего участника индекса. Более крупные компании, особенно из добывающего и перерабатывающего секторов, — это всегда игроки с высокими экологическими рисками. Они ведут планомерную, поступательную работу. Но сложно ожидать от них каких-то прорывов по экологии, потому что эта работа очень трудоемкая и рассчитана на длинные горизонты.
Как монетизировать ESG-усилия
Пока у бизнеса не получается монетизировать усилия по линии ESG, поскольку механизмы для этого отсутствуют. Банки не могут получить пониженную ставку резервирования по выданным зеленым кредитам (они обязаны выделять одинаковые резервы из капитала на случай возможных потерь вне зависимости от типа кредита. — «РБК Тренды»). Для инвесторов, которые вкладываются в ESG-активы, нет налоговых льгот. А у корпораций практически нет доступа к льготному госфинансированию.
Когда бизнес-сообщество просило у ведомств преференции за свои ESG-усилия, было непонятно, на какие критерии опираться. ESG-рейтинги в России напоминали зоопарк разных шкал и систем оценки. Сопоставимость отсутствовала как класс.
Но недавно ЦБ обратил внимание на этот сегмент.
После консультаций с рейтинговыми агентствами и бизнес-сообществом появились рекомендации Банка России по присвоению ESG-рейтингов. Теперь у нас есть единая матрица, по которой можно оценивать компании и фининституты.
Примерно то же самое происходило с кредитными рейтингами во второй половине 2010-х. Сначала появился закон о рейтинговой деятельности. Это позволило всех участников рынка (эмитентов ценных бумаг, банки, корпорации) оценить по единой национальной шкале. Так мы оказались в новой парадигме.
Поэтому унификация и создание единого экспертного поля в ESG-рейтингах — положительный сигнал. Это делает разговор о преференциях более предметным, по крайней мере в части оценки компаний.