Об эксперте: Райан Бейкер — адъюнкт-профессор и директор лаборатории учебной аналитики в Университете Пенсильвании. В ней проводятся исследования по вовлечению студентов и стабильному обучению в рамках онлайн- и смешанных программ. Также там ведутся поиски эффективных индикаторов, предсказывающих результаты учащихся в будущем. Послушать спикера можно будет на конференции о технологиях в образовании EdCrunch on Demand (8–10 декабря).
Этот разговор состоялся в рамках цикла интервью «Учебная тревога» Светланы Миронюк — проректора по развитию и координации Московской школы управления СКОЛКОВО и куратора РБК Тренды.
— Райан, я долго работала в медиа и хорошо знаю, что главный критерий успешности в этой сфере — вовлечение аудитории. А как обстоят дела в образовании? Вовлечение студентов в учебный процесс — это надежный показатель успеха?
— Это крайне важный маркер. Учиться без вовлечения довольно сложно. Если учащиеся небрежно относятся, например, к математике в средней школе, это повлияет не только на результаты экзаменов в конце года, но и на их перспективы поступить в колледж через несколько лет.
Эмоциональный аспект здесь тоже важен. Если сегодняшним студентам становится скучно даже однажды, вернуть их интерес к учебе становится гораздо сложнее.
— Кстати, какие метрики вы используете чаще: эмоциональные или рациональные?
— На самом деле разрыв между ними не такой уж и большой, как люди привыкли думать. Они достаточно часто переплетаются между собой. Например, у такого состояния как скука есть и когнитивный аспект, и эмоциональный.
— Какие модели лежат в основе вашей оценки образовательного трека? Может, Даниела Канемана и Амоса Тверски (психологи, доказавшие, что на финансовых рынках и в экономической жизни люди принимают иррациональные решения. — РБК Тренды)?
— Модели когнитивной психологии играют огромную роль в том, что мы делаем. Мы используем ряд методов — от крупномасштабных подходов, таких как интеллектуальный анализ данных, до мелкомасштабных наблюдений. Например, мне близки труды Сидни Д’Мелло из Нотрдамского университета, который разработал обучающую программу, реагирующую на эмоциональное состояние учеников.
— Вы занимаетесь такими исследованиями уже более 17 лет. Усложнились ли модели изучения этого процесса за последние годы?
— Когда я только начинал рассматривать вовлеченность школьников, я просто приходил в класс и делал заметки в блокноте. Сегодня мы собираем данные напрямую, анализируя действия учеников прямо в обучающих программах. Произошел настоящий технологический взрыв, который сделал работу где-то проще, но в чем-то и технологически сложнее. Что нас ждет дальше — трудно сказать, но мысли о том, какими могут быть технологии через десять лет, реально будоражат воображение!
— Это действительно так. Но готово ли несколько консервативное к технологиям учительское сообщество так быстро получать обратную связь от студентов?
— Конечно, каждый педагог готов к работе с данными по-разному. Не стоит ждать, что они сразу смогут работать с ней. Но нужно точно поддерживать их начинания и, по возможности, помогать им в этом.
— Какие факторы могут влиять на образовательный процесс? Может быть, погода?
— Настроение и голод (смеется). На самом деле, крайне важный показатель — делает студент перерывы или нет.
Возьмем двух учащихся. Первый старается делать короткие перерывы и постоянно спрашивает совета. Второй делает более длинные паузы, которые использует для того, чтобы пообщаться с друзьями и немного отвлечься. Очевидно, что уровень включения в задачи у них разный.
— А что насчет возраста? Сложнее ли учиться 40-летним по сравнению с 20-летними?
— Чем старше человек, тем больше он «выключен» из учебного процесса.
Принято считать, что маленьких детей невозможно увлечь учебой, но на самом деле взрослые справляются с этой задачей гораздо хуже.
Почему? Взрослые очень заняты: они воспитывают детей, стремятся быть в форме, им надо платить по счетам. В общем, множество отвлекающих факторов, которые явно не помогают учиться.
— Тогда как мы можем улучшить свою вовлеченность?
— Я бы сказал, что нам надо больше общаться друг с другом и перенимать лучшие практики. Поколения меняются, и к каждому нужен свой подход. Но учиться друг у друга — вот что остается неизменным.
— Нужно ли взрослым геймифицировать свое обучение, как это делает молодежь?
— Если честно, то тут нет четкого ответа. Многие студенты старшего возраста даже ходят на специальные тренинги, где их учат быть восприимчивыми к новым образовательным формам. Но что, если мне неинтересно смотреть лекцию с мемами? Что, если я предпочитаю прочитать скучную страницу текста? Все-таки нам пока сложно соревноваться с личными предпочтениями и тем, что могут предложить нам медиа и видеоигры.
— Как вы считаете, соревнуются ли сегодня офлайн- и онлайн-образование? Могут ли они существовать вместе или какой-то из типов в будущем станет доминирующим?
— Конечно, в некоторых областях (скажем, в медицине) онлайн-образование может быть только частью общего процесса. Но я считаю, что в целом онлайн-учеба не так уж и хороша.
Обучаться только в сети тяжело. Это требует от человека очень развитых soft skills, а вдобавок к ним у ученика должно быть просто нереальное желание прорываться к знаниям, иначе все напрасно.
Например, в Университете Пенсильвании часть учебных курсов проходит в формате онлайн, и некоторым сложно в них погружаться, потому что человек в принципе не смотрит в жизни никаких видео. Этот барьер онлайн-образованию пока не удалось побороть.
— Но для «зумеров» такая форма уже привычна…
— Вот сегодня мои дети учатся в онлайн-школе. Чтобы у них был какой-то результат, я должен регулярно за ними следить и периодически говорить им: «у вас был перерыв полчаса назад, поэтому сейчас лучше сфокусироваться на теме, а не уходить опять на переменку».
Пожалуй, в онлайн-образовании очень важна роль ментора, наставника. Он направляет и помогает чередовать разные обучающие материалы, чтобы сохранять высокий уровень вовлеченности.
— Как активнее внедрить ваши аналитические модели в образовательную систему?
— Проблема в том, что многие колледжи и университеты не склонны думать о столь неформальных способах анализа успеваемости и карьерных перспектив своих учеников. Возможно, такая инициатива должна исходить от государства, но, вероятно, это больше социальный вопрос.
Многие образовательные организации хорошо оснащены, но пока не хотят двигаться в этом направлении. Думают об этом, но четкого запроса от них нет. И честно, я не понимаю, почему.
Так поначалу происходит со всеми технологическими изменениями. Вот мы из-за коронавируса стали учиться онлайн через Zoom. Но как мы это делаем? Точно так же, как и обычно: слушаем лекцию, пишем конспект. Преподаватели, на мой взгляд, упускают все возможности этой площадки. Что тут скажешь? Каждому нововведению требуется время, чтобы воплотиться немного под другим углом.
— С чего начать образовательной организации, если хочется исследовать вовлеченность в учебу? Вот, допустим, мы наняли дата-аналитика, что дальше?
— Скорее всего здесь вам понадобится еще и бизнес-аналитик (смеется). Но на старте важно другое: поймите, в чем ваша цель и каких изменений вы хотите достичь. Разговаривайте с людьми в вашей команде. И вот тогда уже можно будет строить модели.
А вообще я бы начал с поиска успешного примера. Есть университеты, которые уже работают в этом направлении — те же Университет Нью-Гэмпшира или Южной Австралии. Посоветуйтесь с ними, и ваш путь будет проще.
— Каковы ваши прогнозы по развитию искусственного интеллекта в образовании?
— Думаю, что он уже стал вхож во все сообщества, и многие его используют для принятия решений. Но в этом стремительном процессе нам нужно быть более осмотрительными.
С помощью ИИ люди уже научились определять наиболее подходящий момент, чтобы продать человеку банку газировки. Но как сделать при этом его жизнь лучше, мы пока не поняли.
ИИ — это не плохо и не хорошо, не стоит так ставить вопрос. Нужно коммуницировать и учитывать разные мнения в вопросе о том, как человечеству на самом деле выиграть от его внедрения.
Больше информации и новостей о трендах образования в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь.