Об авторе: Валерий Сидоренко, генеральный директор digital-агентства «Интериум», член Общественного совета при Минцифре России.
Искусственный интеллект отправляет на свалку все больше профессий: судьбу машинисток и стенографов скоро могут разделить копирайтеры, журналисты и пиарщики.
Вместе с тем возможности развития, которые несет ИИ, колоссальны. Поэтому ясна логика digital-адептов, зовущих поскорее вкладываться в автоматизацию контента (прежде всего — текстового). Внедряйте ИИ, говорят они, чтобы не отстать в грядущей «гонке роботизации», грозящей оставить без работы целые отрасли. Но так ли страшна эта гонка?
На что способен искусственный интеллект?
Нейросети уже пишут вполне связные тексты: в сентябре 2021 года «Сбер» представил «ИИ-копирайтера» для составления карточек товаров, о «Балабобе» «Яндекса», чьи тексты сложно отличить от человеческих, не написал в июне только ленивый. А в Guardian написанная нейросетью колонка вышла еще в сентябре 2020 года.
Машины способны и на другую работу: газета Miami Herald, к примеру, в октябре 2021-го заменила обозревателя недвижимости нейросетью — и та успешно справляется с задачей. А чат-боты экономят крупнейшим банкам до 360 тыс. человеко-часов в год.
Роботы пишут броские заголовки к статьям, таргетируют рекламные кампании и даже анализируют годовые отчеты. Они не создают нового содержания, но блестяще работают с формой — настолько блестяще, что изменяют любой материал до неузнаваемости, уходя из-под любых авторских прав (и здесь журналистам есть чего бояться).
Роботы наиболее эффективны в работе с потоком дискретных данных, которые можно разбить на категории-блоки и оперировать этими блоками. Речь об аналитике погодных, спортивных и финансовых сводок: ей как раз не вредит ни сухость языка, ни топорность формулировок, которой порой страдают тексты нейросетей.
Что еще алгоритмы смогут в будущем?
Главное преимущество алгоритмов — обучаемость: сегодняшние недочеты их текстов (излишняя сухость или неспособность к иронии) скоро уйдут в прошлое.
Сохраняя текущие темпы развития, ИИ вполне способен перекроить часть рынка труда. Его работа — после того, как окупятся затраты на внедрение и разработку — будет дешевле, быстрее и качественнее человеческой. Но речь, в первую очередь, о низкоквалифицированных профессиях, где люди и сегодня выступают в роли машин.
После чумы XIV века труд остатков европейских рабочих небывало подорожал, подстегнув производительность труда и создание цехов: ценность человека выросла, а роль человека в труде изменилась. Текущая пандемия может ускорить этот процесс: роботы превратят человека не в единицу труда, а в его контролера, совершив новую технологическую революцию.
Как это повлияет на рынок труда?
Люди по всему миру не слишком-то оптимистично смотрят на такие перспективы: треть россиян, к примеру, боится потерять работу из-за искусственного интеллекта. Правительству даже пришлось запустить в октябре 2021 года медиакампанию по исправлению его имиджа. Однако стоит ли бежать вон из профессии в программисты, веб-дизайнеры и разработчики?
Вряд ли: нейросети быстро учатся, но человека потеснят еще не скоро. Средний уровень их текстов пока сравним с уровнем низкоквалифицированного копирайтера, а все исключения — результат многолетней и очень дорогой работы. Единственная ниша, что под угрозой уже сейчас, — SEO-копирайтинг, и так немногим отличающийся от машинного труда (и все равно требующий постредактуры).
Прогресс тормозят еще два соображения. Во-первых, есть стратегически важные отрасли (ВПК, дипломатия, госслужба), допускать ИИ в которые опасно. Во-вторых, в кризисных ситуациях (при блэкаутах или новых проблемах, которые не предусмотрели разработчики) стоимость труда живых людей кратно возрастает, и некоторый резерв на рынке будет сохраняться всегда. Появятся и новые профессии: операторы машинных текстов и разработчики-корректоры, которые займутся поиском и исправлением машинных недочетов.
Наконец, далеко не факт, что массовые сокращения — даже если они будут — окажутся для человечества проблемой. Все чаще и чаще в мире говорят о пользе безусловного базового дохода (ББД): его предлагают внедрить и южнокорейские кандидаты в президенты, и американские ученые. ББД поможет сгладить социальный эффект изменений рынка, даст людям свободное время и финансовую подушку на случай кризиса. Люди веками были вынуждены работать ради воспроизводства, откладывая мечты на потом из-за долгов и угрозы голода, а с базовым доходом каждый получит право выбирать из всего спектра возможностей, что дает жизнь.
Почему искусственный интеллект не идеален?
Вытеснение человека из профессий имеет свои границы. Есть роли, заменить человека на которых и вовсе не получится: автоматизация может покончить с профессией переводчика, стенографиста, корректора, — но не редактора или писателя. Нейросети способны написать идеальный пресс-релиз или прекрасно выполнить ТЗ, но своего мнения они не имеют и к рефлексии (юмору, постиронии, рассуждению) не способны.
Поэтому сместится фокус ценности: читатель будет придавать все большее значение экспертности, мнению конкретного создателя контента, верификации фактов, проводимой площадками. Слово «автор» снова начнет звучать громко на контрасте. Автоматизированные тексты неспособны вызвать доверие аудитории, и разница в слоге или скорость написания не станут критичными.
Нейросети имеют ограниченную функцию. Главная ее сторона — экономия: времени, ресурсов, денег. Искусственный интеллект поможет высококвалифицированным специалистам разгрузить рутину за счет более совершенной обработки информации. Но никакая экономия не окупится в ущерб качеству.
Чего ждать от будущего?
К какой же модели ИИ в итоге приведет рынок? Он упорядочит сегодняшний хаос в связях между его игроками: сейчас крупные и мелкие агентства (прежде всего в отрасли коммуникаций, маркетинга, цифрового PR), пресс-службы и журналистские структуры действуют разрозненно, не имея даже общего понятийного языка и принятого всеми глоссария терминов. Но нейросети невозможно обучать, не имея такого глоссария, — поэтому рано или поздно ситуация изменится. И не только в отдельных странах: роботизация тесно связана с эволюцией языка (ведь сама строится на языках компьютерных). Поэтому рано или поздно терминология унифицируется и в каждой стране, и на наднациональном уровне. Этому поможет и необходимость обучать специалистов и собирать технику в разных странах по единым стандартам.
В России тенденция уже наметилась: совсем недавно ассоциация АКОС разработала проект глоссария терминов для коммуникационной индустрии, чтобы заказчики, исполнители и СМИ могли унифицировать язык, на котором говорят. Проект выглядит перспективным, но предстоит еще много работы.
Другой тренд — платформизация: алгоритмы позволят создать интернет-пространства для ускоренного получения ответов на запросы. Интеграция с соцсетями упростит SMM-процессы: контент соцсетей будет генерироваться автоматически (и, возможно, даже персонализироваться под конкретные группы пользователей).
На рынке будущего систему «человек–человек» вытеснит система «человек–машина». Процесс этот затронет и взаимодействие с клиентом: например, в отрасли цифровых коммуникаций неизбежна трансформация моделей бизнеса. Типичному агентству–участнику рынка, чтобы выжить, придется превратиться в ИТ-компанию, поменяв структуру персонала, модели управления и вплотную освоив те самые алгоритмы.
Однако все это произойдет нескоро: у текущих поколений есть время подготовиться к преобразованиям, освоить навыки будущего и получить максимум выгоды.
ИИ и нейросети нельзя назвать угрозой или чем-то революционным — напротив, они помогут рынку эволюционировать и развиваться. Само собой, некоторые изменения неизбежны. Однако судьба людей, как и всегда, будет зависеть от них самих — умения осваивать навыки будущего и идти в ногу со временем.