Что ждет рынки IT и беспилотников: интервью с главой Группы Т1

Читать в полной версии

— Текущий год проверил на прочность весь бизнес. Насколько критичным он стал для IT-рынка?

— IT-бизнес — это, в первую очередь, люди, причем востребованные во всех уголках мира и к тому же весьма мобильные. Однако именно те, кто спокойно встретил новые вызовы, продолжил работу в России и исполнял обязательств по контрактам, и получил весь освободившийся объем рынка, оставленный зарубежными компаниями, а также самые интересные и нестандартные новые задачи. Такие компании показали существенный рост по всем параметрам: и по выручке, и по пайплайну сделок на 2023 год. Причем больше всего сотрудники смотрели на поведение своих руководителей и акционеров, на их уверенность в завтрашнем дне. Там, где топы уехали, компании получили отток и вряд ли восстановят свои позиции на рынке, если вообще на нем останутся.

— Чем этот год был особенно значим для Группы Т1?

— За первое полугодие холдинг показал увеличение выручки в 2,5 раза, мы видим большой рост и во втором полугодии. Скорее всего, мы приблизимся к отметке 150 млрд руб. выручки, почти в два раза больше по отношению к прошлому году.

— Какие планы у вас на 2023 год?

— Мы продолжаем инвестировать в собственные продукты и ожидаем, что в 2023 году основным драйвером роста станет продуктовая выручка. Собрав прекрасную воронку сделок на 2023 год, собираемся занять лидирующую позицию с точки зрения рыночной доли, по числу сотрудников, размеру бизнеса. Настолько масштабных проектов, как те, что мы планируем на следующий год, у нас еще не было.

— Как Т1 планирует расширять географию и направления деятельности?

— Мы присутствуем в 248 городах в России — были бы рады расширять географию здесь, но, боюсь, с точки зрения присутствия сотрудников — практически некуда. При этом потенциал региональных проектов для нас еще очень большой. Обновляя стратегию на 2023–2024 год, мы закладываем выход на Ближний Восток, Юго-Восточную Азию, где-то в отдаленной перспективе — Латинскую Америку. Это регионы, которые продолжают дружески относиться к России и осознают, что с теми вызовами, с которыми столкнулись мы, может встретиться любая страна в мире.

С новыми траекториями развития после ухода западных компаний сложность одна — правильно выбрать фокус. Сейчас освободилось множество ниш.

В этом году у нас появилось направление разработки системы инженерного проектирования и моделирования, направление промышленной автоматизации, включающее АСУ ТП и MES. Думаем насчет входа в производство микроэлектроники и оборудования. Вошли в партнерство по развитию беспилотной авиации.

Из существующих направлений особое внимание уделяем тем, чья востребованность активно растет. Это сервис и аутсорсинг, кибербезопасность, расширенная поддержка вендорских продуктов, продуктовая разработка.

— В условиях внешнего давления государство начало поддерживать отрасль — это и введение ставки нулевого налога, снижение страховых взносов, увеличение необходимого количества рабочих и мораторий на проверки. Были ли эти меры эффективными?

— Максимально эффективными. Я не помню ни одного налогового режима в мире, который был бы комфортнее, чем в России — при условии, что компания воспользуется всеми текущими IT-льготами.

О нехватке айтишников

— Как бы вы оценили дефицит кадров в IT-отрасли? Каких специалистов не хватает?

— Острого дефицита IT-специалистов мы сейчас не ощущаем. Венчурные инвестиции в технологии заметно сократились, рискованные инвестпрограммы пересматриваются — это период некоторого охлаждения.

Как и во всех отраслях есть недостаток высококвалифицированных специалистов. Для реализации проектов импортоопережения нужны сотрудники с большим количеством скиллов, с пониманием особенностей архитектуры IT-решений. Важно не только софтверное, но и хардверное импортозамещение, а для него больше нужны знания физики, математики и низкоуровневого программирования. Компетенции, которые были не настолько модными в последнее время, как софтверная разработка.

Дефицит IT-профессионалов в России наблюдался всегда — и во всем мире тоже: это самая быстрорастущая отрасль. Российские вузы перестроились и выпускают очень хороших специалистов. Крупные компании и госкорпорации разработали программы обучения, переквалификации и внутреннего обучения сотрудников.

Собственную цифровую академию и обучающие программы для сотрудников запустила и Группа T1. Мы начинаем грантовую поддержку для молодых ученых, стали активно вкладываться в выращивание кадров и переквалификацию коллег, которые работали в смежных отраслях.

Сложности развития рынка дронов

— Какие задачи стоят перед российским рынком БПЛА в перспективе нескольких лет?

— Самый серьезный технологический вызов сейчас связан с их коммерческим использованием в аэрологистике. Большие расстояния, сложное пилотирование — сотни километров вне зоны видимости оператора с пересечением зон полетов гражданской авиации. Облететь аэропорт просто, но на малых высотах вне выделенных зон летают например вертолеты и дельтапланеристы, надо научиться делить общее воздушное пространство.

Еще одна задача — обеспечение взаимодействия беспилотников со спутниковой группировкой как в целях обмена информацией о местоположении дронов между собой и с пилотируемой авиацией, так и для обеспечения мониторинга и доразведки с воздуха территорий — будь то очаги лесных пожаров или техногенные аварии.

— Текущие разработки и решения Т1 решают задачу коммерческой эксплуатации дронов?

— На прошлой неделе мы подписали соглашение с Ненецким автономным округом о создании регионального эксплуатанта парка беспилотных летательных аппаратов, уже в начале наступающего года планируем осуществить первые коммерческие полеты.

— Готова ли инфраструктура связи, навигации и видеонаблюдения для дронов?

— Эти направления требуют больших вложений. Целевого образа той инфраструктуры, которая нужна для беспилотников, пока нет. Есть ряд сложных инженерных и юридических задач. Найти для них решение можно с помощью экспериментальных правовых режимов в северных регионах страны. Там небольшое количество гражданских рейсов, вертолетные авиаотряды компактны, а падение беспилотника в районе Крайнего Севера не вызовет пожара или существенных рисков для флоры и фауны.

Тогда мы сможем быстро наладить коммерческую работу с дронами, и из фантастики это станет обычным бизнесом с входящей выручкой, затратами, эксплуатационными расходами и коммерческим эффектом, а конкуренция из оценки красоты демонстрационных образцов БПЛА на выставках перейдет в плоскость расчета себестоимости килограммо-километра полета.

Рынок микроэлектроники

— За какой срок российская промышленность, которая в прошлом испытывала большую зависимость от импортных составляющих, сможет импортозаместить микроэлектронику?

— В мире нет ни одной страны, которая была бы полностью импортонезависима от зарубежных комплектующих, и Россия не исключение.

Основная проблема — чипы на высоких технологических процессах, где наше отставание в гонке составляет около 20–30 лет. Тут даже ускоренные темпы не помогут потому, что мы ограничены локальным рынком сбыта и пропорциональными ему объемами инвестиций.

Гораздо лучше развивать свои сильные позиции, например софтверную часть, которая в России на высоком уровне. Здесь мы можем конкурировать, например, за счет разработки оптимизированного под ту или иную архитектуру программного обеспечения, которое сможет работать на более слабых процессорах в разы быстрее.

Альтернативой может стать, например, кремниевая фотоника, квантовые вычисления. Там гонка в самом начале, и нас могут ждать научные прорывы, которые позволят выйти в лидеры.

Автоматизация российской промышленности

— Несмотря на сложности текущего года, в России продолжился процесс автоматизации предприятий. Какие темпы она показала?

— Уровень промышленной автоматизации в России остается крайне высоким, соответствует мировым стандартам точно, иногда даже лучше. Промышленность достаточно спокойно переживает уход зарубежных вендоров, поскольку периметры предприятий чаще всего хорошо изолированы от внешних угроз, производственные процессы налажены, команды поддержки сохранены или в самих компаниях, или в профильных центрах компетенций российских IT-игроков.

— Можно ли сказать, что темпы автоматизации могут привести к отмиранию ряда профессий?

— Промышленные революции не приводят к безработице. Наоборот, каждый раз требуется все больше и больше специалистов, но и требования к ним повышаются. Поэтому нас точно ждут в ближайшем будущем новые профессии, масштабные проекты переквалификации и очередные гонки зарплат по дефицитным специальностям.

— Какие технологии смогут замещать людей?

— Уже сейчас роботизация (RPA) высвобождает огромное количество времени на рутинных операциях у сотрудников фронт и бэк-офисов, повышает производительность труда на производстве, однако действительно важный рывок мы получим в тот момент, когда линейных сотрудников начнет заменять искусственный интеллект (ИИ). Например, в IT-секторе будет автоматизировано написание кода и тестирование программных продуктов эмуляцией пользовательского поведения. Нам всем придется учиться на протяжении всей жизни, чтобы не отстать в этой гонке.

Киберриски и информационная безопасность

— Тема информационной безопасности стала очень актуальной с началом этого года. Не потеряем ли мы интерес к инфобезу в 2023 году? Какие способы защиты от кибератак и утечек данных будут наиболее действенными?

— Рынок информационной безопасности в 2023 году будет еще более насыщенным. Все традиционные угрозы сохранятся, но вместе с тем в руках хактивистов оказываются весьма серьезные специализированные инструменты для кибератак, по факту кибероружие. И российским компаниям придется вновь существенную часть бюджета аллоцировать на противодействие возникающим угрозам, ведь кибербезопаность стала уже не операционным или технологическим, а полноценным бизнес-риском.

При этом я рекомендую всем компаниям уделить наибольшее внимание противодействию методам социальной инженерии. Какую бы совершенную защиту мы не придумали и как бы не оградили периметр, какие фаерволы не поставили и как ни изолировали сети, как бы мы не настроили информационное оборудование и какую бы классную команду инфобеза не собрали, человеческий фактор — ключевая уязвимость, которая останется.

— Мы можем ждать революцию на рынке кибербезопасности?

— В перспективе 5-10 лет я ожидаю два скачка, которые могут кардинально изменить расстановку сил.

Первый связан с областью искусственного интеллекта. Мы видим, как некоторые зарубежные программные продукты могут полностью имитировать деятельность человека и искать нестандартные способы атаки, в том числе и на сетевое оборудование.

Второй скачок может произойти в связи с квантовыми компьютерами. Они в потенциале обладают достаточной мощностью для подбора вариантов ключей и получают возможность взлома текущих алгоритмов шифрования.

— Современные ИИ и квантовые компьютеры можно использовать для этих целей?

— На практике работающих технологий нет, но это вопрос времени. Мы прорабатываем ответные защитные меры, но это большой вызов для всей индустрии ИБ.

Российская IT-перспектива

—Стало ли труднее российским IT-компаниям выходить на международные рынки со своими решениями?

— Да. Весь мир встревожен геополитической ситуацией и потенциальными вторичными санкциями, которые могут получить дружественные нам страны. Конкуренция сложнее, но и вызов от этого интереснее. Я верю, что любой минус можно обратить в плюс. Просто продвигать надо теперь по-другому.

Необходимо рассказывать зарубежным странам про опыт автономности и независимости нашего финансового и телеком секторов. Используемые в России IT-технологии действительно способны эффективно обеспечивать работу страны даже в условиях санкционного давления. Почти ни в одной стране мира банковский сектор не переживет отключение Visa и Mastercard так безболезненно, как это пережила Россия. С таким акцентом и надо продвигать наши технологии — как альтернативу и импортонезависимость.

— В разработке каких IT-решений сейчас больше всего нуждается российский бизнес?

— Самые востребованные программные продукты сейчас связаны с промышленностью. Есть два класса технологий: для модернизации текущего производства и для запуска перспективного производства. Для модернизации текущего производства нужны отечественные АСУ ТП. Для второго — разработки систем управления жизненным циклом, инженерного проектирования и моделирования. Они определяют качественные характеристики, сроки и затраты на создание любых новых изделий: от самолетов до электроники.

Общесистемное офисное ПО очень хорошо развито, переключение с одной операционной системы на другую не вызывает больших вопросов у сотрудников, а специализированный инженерный софт всегда был штучным, дорогим и сложным. Его разработка и поддержка — это и вложения, и большие коллективы с нужными компетенциями.

— Какая ситуация на рынке с такими программами в этом году?

— Ряд крупных IT-компаний, включая Т1, собрали у себя коллективы выходцев из зарубежных вендоров, чтобы создавать новые российские программные продукты. Например, мы взяли на себя задачи по CAE (Computer-Aided Engineering) — разработке софта для физико-инженерных расчетов в области теплообмена электроники, охлаждения и разных режимов работы. В дальнейшем мы планируем выводить его на международный рынок. Российского не хватит, чтобы окупать инвестиции.

— Можно ли сказать, что те возможности, которые получили в этом году российские IT-компании, помогут им решить проблемы, наметившиеся на рынке?

— Текущий год, безусловно, стал для отрасли огромным вызовом, но и дал большие возможности.

Раньше нам было крайне сложно конкурировать с зарубежными решениями, которые имели большее число внедрений, чем наши, потому что работали на международных рынках. Значительные средства из российских компаний уходили в виде лицензионных платежей за рубеж. Сейчас эти деньги остались здесь, в России, и они массово инвестируются в создание импортозамещенных IT-решений. Мы получим огромный экспортный потенциал и возможность возвращать все те инвестиции, которые вложены сейчас, не только за счет российского, но и за счет зарубежных рынков.

Из этого кризиса мы точно выйдем гораздо более сильными, спокойными и уверенными. Те, кто поверил в свои силы и остался в стране, получили все возможности для роста.