На первый взгляд, ситуация с безработицей в России выглядит парадоксально. С момента начала специальной военной операции в Украине и введения беспрецедентного количества экономических санкций (1160 на конец июля 2022 года) страну покинули сотни иностранных компаний, а многие другие либо ограничили, либо временно приостановили свою деятельность. Вдобавок к этому ввиду серьезных логистических проблем, ограничений в финансовом секторе и значительного сокращения импорта, многие российские отрасли (например, машиностроительная или добывающая) стали испытывать большие трудности операционного характера: начиная с поставок комплектующих и заканчивая поиском новых рынков сбыта. Но при этом, по данным Росстата, в апреле 2022 года был зафиксирован минимальный уровень безработицы за всю историю наблюдений (с 1991 года) — 4%. Более того, за март средняя зарплата в стране поднялась на 20,9% в годовом выражении — такого роста не было с 2008 года. Поступления от НДФЛ за первый квартал выросли на 25,4% по отношению к аналогичному кварталу прошлого года.
Конечно, в реальном выражении, то есть с поправкой на инфляцию, рост средней зарплаты окажется куда менее заметным — 3,6%. Реально же располагаемые доходы россиян в апреле — июне 2022 года уменьшились на 0,8% год к году, а реальные зарплаты в мае упали более чем на 6%.
Тем не менее самые мрачные прогнозы, похоже, не сбылись: российский рынок труда не коллапсировал. Однако это не означает, что за работу, как и за реально располагаемые доходы, беспокоиться не стоит.
Как уверяют опрошенные нами эксперты, приведенные выше показатели демонстрируют «среднюю температуру по больнице». Состояние рынка труда еще будет скорректировано — и традиционными сезонными показателями, и спецификой российских регионов, и трудностями структурной перестройки всей экономики.
Где вакансий стало меньше, а где больше
Сильнее всего с начала СВО предсказуемо пострадали сферы, завязанные на экспорт и импорт.
Агван Микаелян, член совета директоров аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza:
«Самые большие сложности наблюдаются в машиностроении. Закрытие и остановка крупных системообразующих предприятий является серьезнейшей проблемой для конкретных регионов и территорий, поскольку в России, в отличие от Европы и Америки, крайне низкая мобильность рабочей силы, и люди так легко не перемещаются по стране в поисках работы».
Особенно чувствительно введенные санкции сказались на сфере автомобилестроения. По данным комитета автопроизводителей Ассоциации европейского бизнеса (АЕБ), в июне 2022 года продажи новых машин провалились на 82%, а выпуск новых автомобилей по сравнению с июнем 2021 года и вовсе упал на 89%.
Если на начало года в России работали больше десятка заводов, выпускающих иностранные автомобили, то уже через две недели после начала украинского кризиса о закрытии своих предприятий объявили Volkswagen, BMW, Mercedes, Toyota, Ford. Позднее из-за нарушения логистических цепочек о приостановке работы объявил Mitsubishi Motors. В целом, уже к 3 марта замерла почти половина российских автозаводов.
Помимо экспортных и импортных отраслей, согласно оценкам исследовательского центра SuperJob, в первые месяцы СВО особенно заметно сократилась рекрутинговая активность в некоммерческой деятельности, в частности, в сфере волонтерства. Значительное снижение предложения на рынке труда фиксировалось в банковском и страховом секторах, а также в маркетинге, рекламе/PR и туризме. До трети уменьшилось количество вакансий и в сфере IT, правда, преимущественно на junior-позиции.
Согласно исследованию, проведенному hh.ru и «Нетологией», по результатам первого полугодия 2022 года наибольшее падение числа вакансий заметно в следующих сферах: страхование (86%), госслужба (81%), НКО (81%), автобизнес (73%). При этом самое низкое количество вакансий было зафиксировано в мае — тогда спрос упал сразу на 25% по отношению к январю. Нечто похожее было заметно в самый разгар пандемии в мае 2020 года, однако тогда общее количество вакансий упало на 18%.
Тем не менее, уже к началу лета наметилась положительная динамика в целом ряде отраслей, в том числе и среди тех, которые ощутили на себе наибольший шок от начала СВО. Например, в промышленности, в том числе в приборо- и машиностроении, SuperJob отметил рост количества вакансий в 19%. На 16% вырос спрос на новых работников в банковской сфере, на 15% — среди курьеров, а также в сфере услуг. Сезонно усилился рекрутинг в области сельского хозяйства (13%), а также в туристическом и ресторанном бизнесе.
В свою очередь, в исследовании hh.ru и «Нетологии» отмечается, что среди отраслей, где наблюдается положительная рекрутинговая динамика, можно выделить добычу сырья, строительство, спорт, красоту, продажи, а также сферы, где нужен рабочий персонал.
В целом, по данным SuperJob, на период первой недели июня индекс рынка труда составил 1,01 пункта, то есть активность по найму новых сотрудников оказалась даже выше на 0,01 пункта по отношению к средней активности компаний в аналогичные периоды 2017–2019 годов. А количество вакансий увеличилось на 11%. К концу августа — традиционно один из наименее активных для рекрутинга месяцев — индекс рынка труда составил 0,98 пункта, а число вакансий уменьшилось всего на 5%.
Что сдерживает безработицу
То, что уровень безработицы в России не показал стремительного роста, несмотря на колоссальные экономические шоки, объясняется несколькими факторами.
С одной стороны, нужно учитывать технические моменты, связанные со сбором статистических данных. По словам Ростислава Капелюшникова, замдиректора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ, конец первого квартала, как правило, сопровождается выплатами премий, что обуславливает подскок реальной зарплаты. Так, в 2021 году в марте по сравнению с февралем она выросла на 7%, а в 2022 году — на 8%.
Агван Микаелян:
«К тому же в марте этого года масштабы наступающего экономического кризиса еще не дали о себе знать. Гораздо важнее то, что уже в апреле реальная зарплата (в годовом выражении) провалилась на 7%. С другой стороны, «занижает» уровень безработицы традиционная сезонная занятость. Зафиксированное снижение безработицы является, скорее, временной флуктуацией. Оно связано с тем, что в России в теплый сезон растут объемы строительных работ, а стройка традиционно абсорбирует огромное количество кадров».
При этом, как отмечает Ростислав Капелюшников, стоит иметь в виду, что в России традиционной реакцией на любое шоковое потрясение является удержание существующего штата сотрудников любой ценой. На этом, в частности, настаивают местные власти, которые стремятся избежать социальных волнений: они либо давят на местный бизнес, либо задействуют различные стимулирующие программы.
Ростислав Капелюшников:
«Любопытно, что уже во время кризиса, вызванного пандемией коронавирусной инфекции, тем же путем, что и Россия, пошли и некоторые европейские страны. Например, если в США безработица заметно подпрыгнула, то в Германии она почти не изменилась: здесь приспособление к кризису пошло по линии сокращения рабочего времени».
Иными словами, вместо масштабных увольнений сотрудников большинство компаний пошли на сокращение зарплаты и рабочего времени, но при этом сохраняя штатную единицу. Так, согласно данным секретариата вице-премьера Татьяны Голиковой, в середине июля более 134 тыс. человек работают в режиме неполного рабочего дня или рабочей недели, а число находящихся в простое составило чуть больше 127 тыс.
Кроме того, по словам Алексея Захарова, основателя и президента SuperJob, многие компании решили не спешить с сокращением штата, что было обусловлено и опытом коронакризиса.
Алексей Захаров:
«Ковид оказался хорошей психологической прививкой от резких телодвижений по отношению к персоналу. Когда пошла паническая информационная волна, многие компании, вместо того чтобы перетерпеть первый локдаун, сначала решили разобраться с «кадровым жирком», то есть стали избавляться от «лишнего» персонала. А потом принялись за более ценных сотрудников. Когда же ситуация нормализовалось и вновь понадобились рабочие руки, оказалось, что увольнять — это быстро и дешево, а вот нанимать — долго и дорого. В итоге, когда начался военный кризис, большая часть работодателей, помня об опыте двухлетней давности, решили занять выжидательную позицию, тем более что хорошие кадры на российском рынке труда всегда в дефиците. Сворачиваться или перестраиваться компании начали только тогда, когда возникла ясность, что СВО затянется надолго».
При этом, по словам эксперта, падение выручки предприятий, ориентированных на западные рынки, компенсировалось ростом доходов предприятий, ориентированных на Восток, что также позволило сгладить разрывы на рынке труда.
Без шоковых потрясений
Дальнейшие перспективы занятости в России оцениваются с осторожным пессимизмом. Ожидается, что ко второй половине осеннего периода официальный уровень безработицы поднимется. Это признал глава Минэкономики Максим Решетников еще в начале августа в Екатеринбурге на совещании по поддержке экономики.
«У нас действительно второй месяц подряд безработица держится на рекордно низких значениях — 3,9%. В то же время по ряду отраслей, по ряду предприятий мы видим, что есть рост неполной занятости — это такие индикаторы, за которыми нужно внимательно смотреть. Думаем, что осенью мы, к сожалению, отойдем от этих рекордно низких значений», — заметил Решетников.
Главный фактором, который будет сокращать спрос на рынке труда, понятен — падение российской экономики. Согласно скорректированному базовому сценарию Минэкономразвития снижение ВВП России в текущем году составит 4,2%.
Борис Копейкин, первый вице-президент ЦСР (Центра стратегических разработок):
«По консенсус-прогнозам экономический рост в России возобновится в 3-4 кварталах 2023 года, до этого момента показатели будут становиться хуже, но вряд ли мы увидим безработицу выше 5,5-6%. Для сравнения средний уровень безработицы по ЕС по недавним прогнозам Еврокомиссии хотя и сократится, но останется выше 6% в 2022–2023 годах».
По словам эксперта, в России традиционно высокий спрос на труд и кадровый дефицит во многих отраслях и регионах, поэтому не стоит ожидать сильных разрывов на рынке труда. Не случайно, что в страну едут работать и находят работу миллионы мигрантов.
С такой оценкой соглашается и Ростислав Капелюшников: «Некоторый прирост безработицы после лета — это нормальное явление. Это чисто сезонный феномен. Но даже если прирост безработицы нынешней осенью будет выше обычного, я сильно сомневаюсь, что он будет больше, чем один-полтора процентных пункта. Это все равно не пропорционально масштабам потрясений, которые испытала российская экономика». Хотя прогнозировать что-то точнее трудно — слишком уникальным является этот кризис, признается эксперт.
Главный фактор, который будет сдерживать взрывной рост безработицы, — вынужденная потребность стремительно перестраивать всю структуру российской экономики.
Агван Микаелян:
«Нужно будет реорганизовать экспорт и импорт, развивать собственное производство товаров и услуг, которые раньше было проще и дешевле покупать за границей. Для этого потребуется рабочая сила, в особенности квалифицированные специалисты, прежде всего в сфере IT, инженерные кадры и управленцы».
При этом, по словам эксперта, еще одним драйвером для экономики и, как следствие, для рынка труда будет активное инфраструктурное и жилищное строительство.
Впрочем, стоит иметь ввиду, что спрос на российском рынке труда будет распределен между регионами неравномерно. «В крупных агломерациях работу сейчас можно найти быстро, так вероятно и будет. Сложнее может быть ситуация в небольших городах и поселениях. Там, где предприятие-крупнейший работодатель столкнулось с санкциями или другими ограничениями. Это, например предприятия в автопроме, металлургической, лесной и деревообрабатывающей промышленности. По исследованиям ЦСР в зоне существенного риска — менее 5% занятых в моногородах», — прогнозирует Борис Копейкин.