Об эксперте: Михаил Автухов, руководитель корпоративно-инвестиционного бизнеса — зампред правления «Совкомбанка».
Работает в финансовой сфере с 1998 года. В 2015 году организовал в Совкомбанке корпоративно-инвестиционный бизнес, который сейчас занимает топовые позиции в обслуживании крупнейших российский государственных и частных корпораций, на долговом рынке, рынках синдицированного кредитования и драгоценных металлов.
Низкая волатильность как награда инвестору
— По данным ЦБ, объем устойчивого финансирования в России вырос за неполный 2021 год в шесть раз. Как вы оцениваете ситуацию на этом рынке и с чем связываете такой рост?
— ESG-повестка — это уже не просто тренд или мода, это стало правилами игры. Крупнейшие российские корпорации, в том числе государственные, а также частные и госбанки принимают новые правила и работают по ним.
Тема ESG довольно давно и очень активно развивается на Западе, и оттуда она переходит к нам. Однако пока нет устоявшейся многолетней практики и единых стандартов — направление стремительно формируется и переходит от теории к реальному опыту.
Несмотря на кратный рост, емкость российского рынка в целом пока не очень большая. Тем не менее, он активно растет за счет прихода крупных заемщиков, например, РЖД, «Росатома», «КАМАЗа», города Москвы. «Совкомбанк» тоже размещает ESG-облигации, в начале года мы выпустили социальные еврооблигации. Яркие изменения произойдут тогда, когда мы увидим кратный рост числа эмитентов.
— Инвесторы жалуются, что пока не ощущают выгоды от вложений в «зеленые» инструменты. Насколько это соответствует действительности и есть ли здесь какие-то подвижки?
— Наши исследования показывают, что как минимум устойчивые инструменты менее волатильны. Механика простая: в них осознанно вкладываются более идейные инвесторы, они не спекулируют бумагами, это меняет поведение инструмента на рынке, происходят реальные долгосрочные изменения.
Кроме экономики, в эти инструменты вшита дополнительная ценность. Она придает им стабильность, значимую для долгосрочных инвесторов. Меньшая волатильность — это уже определенная выгода, повышающая качество инструмента и его привлекательность.
В России институт инвестирования в устойчивые инструменты до конца пока не сформирован. Например, в западных странах крайне высок запрос на ответственное финансирование. Соответственно, там, где наблюдается высокий спрос на эти инструменты, будут формироваться лучшие условия как для эмитентов, так и для инвесторов.
Тут как раз необходимо изменение среды с точки зрения инвесторов — это приведет к более выгодному ценообразованию.
Быстрый путь к ESG и послабления от регулятора
— Можно ли повысить спрос на инструменты без дополнительных стимулов от государства?
— Государственные льготы — самый простой и быстрый путь. Возможно, не навсегда, хотя бы на начальном этапе.
Но кроме прямых стимулов — субсидирования, софинансирования — государство может влиять на развитие ESG-темы по своей, государственной вертикали. Сама суть муниципальных и региональных бюджетов — инфраструктурная, социальная. Это значит, что здесь есть большое поле для развития ESG-инструментов.
Регионы уже начали выпускать «зеленые» облигации. Москва, например, заняла у рынка на рост и развитие парка электробусов. Снижение транспортной нагрузки, выхлопов, улучшение маршрутной сети, повышение качества жизни горожан — это очень важно.
Люди хотят жить в комфортной среде и знать, куда пойдут их деньги. Они хотят купить облигации собственного города, региона, тем более, если они «зеленые», на электробусы или для реконструкции водоканала, а не абстрактные бумаги какой-то компании, пусть даже хорошей.
И государство точно может приложить свою руку к тому, чтобы правильно оформить эти проекты.
— Нужны ли послабления со стороны регуляторов?
— Да, желательны и особые регуляторные условия: послабления для устойчивых инструментов, преференции по ESG-трансформации.
Например, у пенсионных фондов и управляющих компаний есть специфические ограничения. Банк России мог бы признать часть ESG-активов соответствующими, надлежащими для инвестирования, установить правила игры по рейтингам, по получению листинга, способствовать тому, чтобы в инвестиционных декларациях институциональных инвесторов ESG-инструменты заняли правильное место.
Важно и облегчение регуляторной нагрузки для банков-инвесторов, все же требования к капиталу у нас, да и во всем мире, достаточно жесткие. Если в некоторых нишах облегчить требования, банки-инвесторы смогут вкладывать в «зеленые» проекты больше ресурсов, расходуя один и тот же объем капитала.
Под эгидой регуляторов можно проложить короткий путь к потребителю, к эмитенту, к заемщику, чтобы он не боялся «зеленых» инструментов и постепенно их внедрял. Но это, вероятно, задача не только Центробанка, но и Министерства финансов, Минпромторга и Минэкономразвития.
— ЦБ вводит новые виды облигаций — климатические и облигации устойчивого развития. Будут ли они востребованы в России?
— Конечно, если они позволят увеличить объем рынка ESG-финансирования, насытить спрос инвесторов и эмитентов на подобные инструменты — любые инновации хороши.
Даже отрицательный результат тоже будет результатом. Скульптор создает шедевр, отсекая лишние куски мрамора. Так и здесь, отсечение лишних кусков, появление правильных форм и линий — все это приближает нас к появлению правильного и развитого рынка ESG-инструментов.
Концентрация рынка и проблемы рейтингов
— Ждете ли вы массового выхода российских банков на рынок ESG-инструментов?
— Банки — это форпосты, проводники ESG, которые ловят тенденции и встраивают их в новые процессы. Безусловно, они заинтересованы в том, чтобы было больше «зеленых» эмиссий. У банков есть ESG-экспертиза, которой они готовы делиться с клиентами. Сейчас банки — одна из наиболее продвинутых индустрий. Будут появляться новые банки-эмитенты, постепенно рынок будет концентрироваться, думаю, стоит ждать появления пяти-семи лидеров в этом направлении.
— Российские компании активно получают ESG-рейтинги, и многие из них говорят, что без такой оценки уже нельзя успешно работать на рынке. Правда ли, что компания без рейтинга становится изгоем?
— Некоторые западные финансовые институты действительно ограничивают сотрудничество с отдельными секторами и компаниями, например, с наибольшим углеродным следом. Однако мы выступаем против формирования таких черных списков «отраслей-изгоев». Наш подход заключается в том, чтобы способствовать трансформации, быть в контакте и взаимодействии с этими компаниями. Только находясь внутри подобных процессов, мы сможем своими усилиями, опытом и экспертизой активно влиять на трансформацию, приносить максимальную пользу. Прятать голову в песок и отказываться от позитивного взаимодействия мы не будем.
Я думаю, что компаний-изгоев в ближайшие годы у нас не появится. Скорее будет так: компании-первопроходцы локомотивом потащат за собой последователей. Они продемонстрируют лучшие практики, которые принесут новые возможности и со временем станут уже обязательным элементом.
— ESG-рейтингов много, и они не всегда хорошо соотносятся между собой. Можно ли решить эту проблему?
— Сегодня действительно существует множество подходов к ESG-верификации и ESG-рейтингам. Мы надеемся, что в ближайшей перспективе на рынке ESG-рейтингов сформируется общая практика, произойдет концентрация подходов, сформируются четкие требования, а размытость постепенно исчезнет. Думаю, через год-два появится больше ясности и синхронности.
Тем не менее, не стоит спешить. Некоторые компании подходят к этому процессу более консервативно, хотят сначала разобраться, а потом получать рейтинги. Мы понимаем и разделяем такую стратегию.
Непосильные обязательства и ESG-дефолты
— Несет ли ESG-повестка в себе какие-то риски? Возможны ли, например, масштабные дефолты по ESG-инструментам?
— Пока сложно дать точное определение ESG-дефолту.
Что такое финансовый дефолт? Денег нет — оперативно «вылечить» его никак не можешь, обязательства нужно реструктурировать.
ESG-дефолт по финансовым инструментам (например, облигациям) — это, по сути, нарушение обязательств по устойчивому развитию. Возможно, его удастся «вылечить» приобретением «зеленых» квот или сертификатов. Если рассматривать ESG-инструмент в финансовых терминах, то можно воспользоваться выкупом инструмента, путем переговоров с держателями, либо принятием новых обязательств.
Пока объем выпусков ESG-облигаций небольшой, новые эмитенты только выходят на рынок. Мы ожидаем по таким инструментам пониженную оценку по возможным дефолтам, так как эмитенты таких бумаг фундаментально более устойчивы.
Первые ESG-обязательства, которые российские компании на себя взяли, датируются 2023–2025 годами. В ближайшем будущем мы увидим, насколько российские первопроходцы ESG-повестки выполняют свои стратегические задачи. «Совкомбанк» первые намеченные обязательства должен выполнить в 2023 году, и мы уже раскрываем нефинансовую отчетность.
Текущий этап — это все же не этап дефолтов, а этап формирования практик, раскрытия нефинансовой отчетности, получения ESG-рейтингов, оценки, анализа и принятия на себя обязательств, касающихся воздействия на окружающую среду и влияния на развитие общества.
— Но вы не ожидаете ESG-дефолтов в обозримом будущем?
— Думаю, в ближайшее время не стоит ждать ESG-дефолтов. Дальше будет идти регуляторное развитие, расширение экспертизы и ее распространение, подготовка кадров. Государство может взять на себя инициативу и стать одним из ESG-провайдеров: организовать площадки для обсуждения, обмена опытом и успешными кейсами. Это поможет предотвратить случаи, когда компания неосмотрительно берет на себя избыточные и непосильные обязательства.