«Глобальный Север и Юг»: как термины влияют на наше восприятие мира
Сегодня в СМИ все чаще встречаются словосочетания «глобальный Юг» и «глобальный Север». Эта бинарная оппозиция — еще один способ категоризировать и объяснять пространство вокруг. Разбираемся, кто и зачем предложил разделить страны на две группы и почему эти термины не всегда отражают реальное положение дел в мире.
Что такое «глобальный Север» и «глобальный Юг»
«Глобальный Север» и «глобальный Юг» — это разделение мира на две группы стран. К «глобальному Северу» относятся страны Европы и Северной Америки, Австралия, Япония, Израиль. К «глобальному Югу» — Индия, Китай, Бразилия, Мексика, страны Африки и другие.
У терминов «глобальный Север» и «глобальный Юг» есть географические корни: большинство стран с высоким уровнем дохода расположены в Северном полушарии, а большинство с низким — в Южном. Но все же, если выбирать между географическим критерием и экономическим, второй важнее. Именно поэтому Австралия, хотя и находится в Южном полушарии, является частью «глобального Севера», а Индия, несмотря на то что расположена в Северном полушарии, — часть «глобального Юга».
«Разделение на «Север» и «Юг» используется для обозначения социальных, экономических и политических различий, существующих между развитыми странами («Север») и развивающимися странами («Юг»)», — такое описание на своем сайте дает Организация Объединенных Наций.
Зачем нужна такая терминология
Отмерли старые описания
Во время холодной войны сформировалось представление о трех мирах, на которые поделена планета. Первый мир — капиталистические страны, второй — коммунистические, третий — все остальные.
В то время термин «страны третьего мира» никак не был связан с бедностью, хотя туда входило много небогатых и слаборазвитых обществ. Понятие «третий мир» придумал демограф Альфред Сови. Он в 1950-х отметил, что часть стран не попадают в первый и второй блоки, и предложил их как-то назвать. Сови даже сравнивал страны третьего мира с третьим сословием времен Французской революции и утверждал, что у этих обществ есть настолько большой потенциал, что когда-нибудь они заявят о себе очень громко.
В 1990-х представления о трех мирах перестали работать: когда пал железный занавес, второй мир развалился и перестал существовать, а понятия первого и третьего мира быстро устарели. Но все же дихотомия — богатый первый и бедный третий мир — осталась. Только теперь ученые, а вслед за ними и журналисты это разделение стали называть «Север — Юг».
Линия Брандта
Свою роль сыграл и канцлер ФРГ Вилли Брандт. В 1980 году Независимая комиссия по международному развитию, во главе которой и стоял Брандт, предложила разделить мир на две части по уровню ВВП на душу населения. Так появились «глобальный Юг» и «глобальный Север», а разделяющая их линия, названная как раз в честь Брандта, прошла по 30-й параллели северной широты. Все, что выше этой параллели, начали называть «Севером», а ниже — «Югом». Исключениями стали Япония, Австралия и Новая Зеландия — они попали в «глобальный Север».
Сорок лет назад доклад Брандта оказался настолько популярным, что повлиял на то, как многие люди стали воспринимать и категоризировать мир вокруг.
Новые теории зависимости
Еще в XX веке существовало предположение, что все государства проходят похожие стадии развития. Раз состоятельные общества когда-то были бедными, значит, и у отсталых стран тоже есть шанс достичь экономического процветания. Считалось, что небогатые страны даже смогут преодолеть этот путь довольно быстро благодаря тесному контакту с развитыми обществами, которые могут предоставлять новые изобретения и технологии.
Но в 1950-х годах стали появляться исследования, критиковавшие эту теорию. Выяснилось, что между развитыми и менее развитыми странами существует тесная связь и отсталость одних влияет на развитие других.
В 1970-х годах американский социолог Иммануил Валлерстайн разработал одну из самых популярных теорий зависимости — мир-системный подход. Валлерстайн предложил разделить мир на ядро, полупериферию и периферию. Богатые и политически стабильные общества — это ядро, зависимые и нестабильные — периферия, а те, кто между, — полупериферия. Страны ядра доминируют, в это время периферия служит интересам центра: обеспечивает сельскохозяйственной продукцией, предметами роскоши, сырьем и дешевыми источниками рабочей силы. А полупериферия оказывается промежуточной торговой зоной между ядром и периферией.
Современная мир-система, считает Валлерстайн, начала формироваться в XV—XVII веках, и уже тогда зарождалось противостояние центра и периферии — «Севера» и «Юга».
Объединение «глобального Юга»
Похожий взгляд на современную экономику возник и в Южном полушарии: аргентинский ученый Рауль Пребиш был одним из первых экономистов с «глобального Юга», заговоривших об экономике ядра и периферии. Как считает Пребиш, колониальное прошлое сформировало у стран «Юга» экономическую зависимость от центра.
Периферия была ориентирована на экспорт сырья, между «Югом» и «Севером» происходил обмен, но он был неравным, потому что существовало расхождение между ценами на материалы и конечный продукт: в долгосрочной перспективе цены на сырье падали, а на продукты обрабатывающей промышленности росли. В итоге страны периферии оказывались в западне цен, беднели, и зависимость от «ядра» усиливалась. Этот феномен был назван «ножницы цен», или «гипотеза Пребиша — Зингера».
Пребиш много лет боролся за реформу мировой торговой системы, и эта борьба перевела термины «Север» и «Юг» в международный политический лексикон. Южные страны начали формулировать идею «глобального Юга», чьи интересы противоречили интересам промышленно развитых стран.
Что не так с этими терминами
В поисках «глобального Востока»
Деление на «Север» и «Юг» на первый взгляд кажется понятной и удобной схемой, объясняющей устройство мира. Тем не менее существуют общества, которые находятся где-то между: они слишком богаты, чтобы быть на «Юге», и слишком бедны, чтобы стать частью «Севера». Это прежде всего страны Востока, которые оказались «не у дел», когда железный занавес рухнул.
«Вместо того чтобы присоединиться к «Северу» или «Югу» [после падения коммунистических режимов], «Восток» провалился в трещины», — пишет профессор департамента географии и устойчивого развития Университета Лозанны Мартин Мюллер в своей статье «Разыскивая «глобальный Восток»: мышление между Севером и Югом». Восток оказался в зоне двойного исключения: его не принял ни «глобальный Север», ни «глобальный Юг», потому что он не сильный, не слабый, не периферия, не центр.
В дихотомии «Север — Юг», как считает Мюллер, нет места Востоку и его проблемам: экономическим, политическим и культурным. Использование терминов «глобальный Север» и «глобальный Юг» — это отсылка к устаревшей системе знаний, в которой замалчивается существование тех, кто исключен, кто не вписывается в привычные и простые схемы.
Страны «Юга» слишком разнообразны
Страны, которые относятся к «глобальному Югу», совсем не похожи друг на друга. У Китая и Малави мало общего, как и у Бразилии, острова Фиджи, Индии и Гаити. Но их всех продолжают называть «глобальным Югом».
Ученые из Института демографии Общества Макса Планка в Германии проанализировали названия 1,2 млн научных статей по общественным наукам на английском языке. Они выяснили, что в заголовках статей, посвященных «глобальному Югу», намного чаще упоминаются названия изучаемых стран — в отличие от статей про «глобальный Север». Оказалось, что и в академической среде подчеркивается, насколько страны «Юга» непохожи друг на друга, насколько информация о «Юге» неуниверсальна и зависит от разных контекстов.
Почему эти термины продолжают использовать
Во-первых, это удобно: с помощью нескольких слов можно объяснить экономический, политический и культурный конфликты, существующие на планете.
К тому же многие термины, которые используются для описания стран «глобального Юга», не являются нейтральными. Например, ученые критикуют термин «постколониальные страны», потому что он отсылает к колониальному прошлому. Сегодня «многие страны Азии вовсе не интересуются колониализмом или постколониализмом, а находятся в процессе конструирования альтернативных современностей, основывающихся на новых отношениях со своим населением, с капиталом и с Западом», пишет немецкий социолог Ульрих Бек.
Похожая ситуация и с понятием «развивающиеся страны»: термин часто не отражает реальный уровень экономики регионов. Еще в 2015 году Всемирный банк писал, что этим термином надо пользоваться осторожно и поэтапно от него отказываться.
На этом фоне термины «глобальный Север», «глобальный Юг» кажутся более приемлемыми. Хотя, конечно, и они подчеркивают колониальное наследие «Юга».