Что будет с российской ESG-повесткой в новых условиях

Стратегическая повестка и разворот на Восток

— Останется ли ESG-повестка актуальной в новых экономических условиях?

— Сейчас почти все страны мира сползли вниз по пирамиде Маслоу. В некоторых случаях — вплоть до физического выживания, безопасности и снабжения продуктами питания. В такой ситуации говорить, что углеродные единицы по-прежнему важны, было бы нечестно.

Но значительная часть глобального сообщества и большое количество людей в России считают, что ESG-повестка является стратегической. Со стратегической точки зрения все задачи остаются. Будут тактические рекомбинации.

Даже после переориентации на рынки Азии и Ближнего Востока мы все равно столкнемся с понятными и довольно жесткими ESG-требованиями.

— В азиатских странах тоже жесткие требования?

— Kept (экс-KPMG) по нашему заказу проанализировала ситуацию с ESG-инфраструктурой, требованиями, ландшафтом в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке. Исследование коснулось 13 юрисдикций и 19 бирж.

Так вот, во всех странах есть национальные политики в области устойчивого развития, социальной ответственности и корпоративного управления. При этом 90% бирж рекомендуют компаниям предоставлять нефинансовую ESG-отчетность, а 50% — сделали это обязательным.

Требования Гонконгской и Шанхайской бирж к нефинансовым отчетностям выглядят строже, чем требования Лондонской биржи. Вообще Китай, как крупнейший торговый партнер Евросоюза, очень быстро движется к синхронизации своих таксономий с ЕС. К российским компаниям, которые будут торговать с КНР, также через какое-то время прилетят эти европейские требования, но уже через китайскую юрисдикцию.

— Политическая ситуация не помешает выработке единых глобальных стандартов ESG?

— Возможно, она замедлит процесс. Но стратегически видна тенденция на конвергенцию, на сближение национальных законодательных требований. Количество рейтингов будет уменьшаться, их методологии станут более похожими и сопоставимыми. Вся эта сфера станет более упорядоченной по всему миру. Поскольку у России нет задачи отделиться от всего мира, мы останемся частью глобальной экономики и будем вынуждены включиться в эту игру.

Безуглеродная Россия и перспективные болота

— В последние годы Россия скорее следовала глобальным ESG-трендам или задавала их?

— Точно не задавала. Хотя недавно я узнал, что в 1960-х советские исследователи были одними из лидеров научной мысли в области климатических изменений. Они говорили об антропогенном факторе, указывали на риски. В итоге повторилась история с генетикой: мы начали развивать тему, но по политическим причинам выпали из процесса.

Участие в международном движении — конференции в Рио-де-Жанейро, Киотском протоколе, Парижском соглашении — не стало для России серьезным драйвером, который бы привел к появлению у нас рынка углеродных единиц.

После Парижского соглашения дискуссии по ESG-повестке в России стали более интенсивными. Многие участники дискуссий утверждали, что выдвижение ESG-требований — это недобросовестная конкуренция со стороны развитых стран, которым значительно легче и дешевле приближаться к нужным показателям, чем России.

В 2021-м дискуссии закончились. Россия взяла на себя обязательств о безуглеродном статусе экономики. Правда, к 2060 году. Это честно. У Китая такие же сроки, у Индии — вообще 2070 год.

— Россия может предложить миру какие-то глобальные проекты по устойчивому развитию?

— Сомневаюсь в этом. Нельзя сказать, что у нас есть какие-то домашние заготовки. С другой стороны, я часто слышу о том, что с точки зрения поглощения углекислого газа болота интереснее, чем леса. По крайней мере, там нет риска возгорания древесины. И перед Россией сейчас стоит вызов — изменить ситуацию с лесными пожарами. Это будет огромный национальный и международный вклад в снижение парниковых выбросов.

Но мне кажется, что ESG-повестка нужна в первую очередь нам, людям, которые живут в России. Мы страдаем от последствий изменения климата, у нас куда менее благоприятно обстоят дела с экологией. Это сказывается на нашей жизни сегодня, а не только на жизни наших детей в будущем. Программы «Чистый воздух», «20 самых загрязненных городов» — это тоже часть ESG-повестки. Есть очень много аргументов в пользу того, почему ESG-повестка должна оставаться актуальной.

— Какие сектора российской экономики сейчас можно назвать самыми ESG-ориентированными?

— Правильнее говорить об отдельных компаниях, а не о секторах. Даже в рамках одного сектора предприятия имеют разные возможности и разные проблемы.

Российские лидеры повестки: «Сбер», «Вконтакте», «Ростелеком», большая тройка телекоммуникационных компаний. Еще я бы отметил «Русал» как общепризнанного производителя чистого алюминия.

Интересный опыт у X5 Retail Group. Они работают с упаковкой и с продуктовыми отходами. Это очень важно, ведь в ESG еще есть S — социальная политика. Речь идет о борьбе с голодом. Есть страшные данные. Мир выбрасывает половину пищи, которая производится. Пища разлагается, выделяет не только CO₂, но и метан. А по данным ООН, в мире недоедают более 2 млрд человек. Это касается и России.

Еще назову «Сибур» и «Газпром нефть», которые давным-давно в этой теме. Я очень рад, что эти компании продолжают себя видеть экспортерами, участниками глобального рынка, поэтому не снимают себя с повестки и никаких тактических послаблений себе не дают.

S и G

— Сейчас в Европе энергетический кризис. На Россию при этом наложены санкции и технологические ограничения. Ожидаете ли вы, что в этих условиях экологическая составляющая отойдет на второй план, а на первый выйдет социальная?

— Это уже происходит. Энергетический кризис подвинул даже самых отъявленных сторонников климатического сдерживания в сторону угля.

Если говорить о России, то S-составляющая, социальная повестка и социальная ответственность, всегда были присущи нашим компаниям. Причем даже в большей степени, чем того требует законодательство.

Еще в советские времена сложилась ситуация, когда социалка была на балансе предприятий. И сегодня работники, жители городов и власти ждут от предприятий ответственности. Ждут, что компании не просто будут добросовестно платить налоги, но и будут что-то делать для своих сотрудников, для членов их семей, для местных сообществ. А в условиях экономического спада во всем мире и здесь, в России, ожидания только возрастают.

Кстати, во время пандемии мы видели, как крупные компании брали на себя очень большую дополнительную ответственность. Причем не только по отношению к своим сотрудникам, но и к населению муниципалитетов, где они работали.

— S-составляющая не станет «обязаловкой» для бизнеса в условиях кризиса?

— Это предмет постоянной дискуссии. Тем не менее, власть и бизнес договариваются.

При этом S-повестка зачастую не навязывается сверху. Россия — сырьевая страна. Многие компании добывают сырье не в Московской области, а на Крайнем Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке.

Они сталкиваются с нехваткой трудовых ресурсов в традиционных местах своего пребывания и вынуждены думать, как привлечь и удержать людей. Создают им условия, жизненную среду, чтобы это было похоже не на постоянную вахту, длительную командировку, а скорее на поселение, где семьи работников могут нормально жить.

— Что будет с G-составляющей?

— Для продвинутых компаний, которые остаются экспортерами и хотят быть интересными для инвесторов, ничего не меняется. Они обязаны раскрываться.

G-составляющая также будет очень важна для локального национального инвестора. Несколько лет назад в России сильно выросло число розничных неквалифицированных инвесторов. На фоне относительно низкой инфляции они вышли на фондовый рынок за повышенной доходностью.

У них не так много средств, но зато их самих очень много. Если удастся создать понятные правила игры, защитить их интересы, объяснить про риски и ожидаемую доходность, то эти небольшие средства от индивидуальных инвесторов и домохозяйств станут очень ценными.

Кроме того, в G у нас входит антикоррупционный вопрос и вопрос гендерного равенства. Все это — часть национальной российской повестки.

Есть большая программа у Минтруда и инициатива внутри ESG-Альянса. Некоторые компании нацеливаются на искоренение неравенства в оплате труда. Сейчас в среднем по России женщины получают примерно 75% от того, что получают мужчины на такой же должности. При этом количество женщин в руководстве сопоставимо с количеством мужчин. Но по мере продвижения на верхние уровни, это количество резко снижается.

Государство-драйвер и ESG-просвещение

— Как будет развиваться российский ESG-рынок?

— Надеюсь через какое-то время уровень неопределенности снизится. И тогда регуляторы вернутся к ESG-повестке с коррективами.

Важно понимать, что наша страна очень сильно ориентирована на государство, эта культура у нас уже много-много веков. В этом смысле государство должно остаться одним из драйверов ESG-повестки.

В некоторых странах эту функцию выполняет группа активистов, потребителей, инвесторов. Например, в Европе люди голосуют ногами и деньгами за или против политики компании, покупая или отказываясь от продукции.

У нас с этим тяжелее. В России все большее количество потребителей обращают внимание на углеродный след от товаров и услуг, но существенно меньше — готовы платить за меньший углеродный след. Государство должно это как-то компенсировать.

Но мы здесь не одиноки. Есть много стран с переходной экономикой, где роль государства значительно выше, чем роль гражданского общества.

— Чем будет заниматься ESG-Альянс?

— Мы начали работать в мае. Альянс учрежден 28 компаниями, которые заинтересованы в продвижении ESG-повестки и хотят изменить ситуацию в стране. У нас несколько направлений работы:

• Прояснение ситуации с ESG-инфраструктурой. Сейчас мы создаем атлас ESG-инфраструктуры. Он покажет всех игроков, которые обеспечивают функционирование всей огромной вселенной под названием ESG. Заодно мы хотим понять, какие компоненты этой инфраструктуры у нас пропали из-за ухода международных игроков, и как это компенсировать.
• Рейтинги и рэнкинги. Что и как мы измеряем и стимулируем.
• Региональная и муниципальная повестка. ESG-тема важна и для городов, и для поселений России. Здесь есть смычка повесток компаний и муниципалитетов по E, и по S, и в меньшей степени по G. Есть выражение: «Не может быть хорошего оркестра в городе, где не любят музыку». Это не вопрос качества музыкантов, это вопрос отсутствия спроса. Не может быть нормальной ESG-политики в стране, где люди не понимают, что это такое. Нужно минимальное просвещение, создание паттернов и стимулов к правильному поведению.
• Национальные стандарты ESG-отчетности. Компании хотят понять, что им показывать в отчетах, чтобы их воспринимали как ESG-ответственных. Они предлагают сделать градацию и просят им помочь начать двигаться по этой лестнице.
• Рынки зеленой энергии, углеродных единиц. Все что связано с прекращением выбросов или, наоборот, с увеличением поглощающей способности. Это интересные темы для России — лесные проекты, болота. Есть пример Индонезии, где много болот, как и в России, и Индонезия успешно торгует углеродными единицами.
• Образование. Как на уровне магистров и бакалавров, так и на уровне переподготовки действующих сотрудников. Я слышу от наших компаний, что они невысоко оценивают качество образования в области устойчивого развития.