Все мы чего-тоголики: почему в мире стало больше зависимостей

Бесконечное пребывание в Сети, навязчивая потребность выложить фотографию еды, без чего невозможно приступить к трапезе, шопоголизм, трудоголизм, тяга к порнографии на биохимическом уровне мало чем отличаются от наркотической зависимости.

В конце XX и начале XXI века изменилось медицинское отношение ко многим видам зависимостей — в академических кругах начались дебаты по поводу того, являются ли трудоголики или другие люди, зависимые от какого-либо поведения, зависимыми в медицинском смысле или они просто амбициозные и увлеченные люди (или же им некуда девать свободное время).

Сейчас возможностей и соблазнов для поведенческих зависимостей стало больше. Значит ли это, что и самих зависимостей стало больше — и если да, то как проявляются и насколько опасны эти новые зависимости?

Что такое зависимость

Понятие «зависимость» чаще всего определяется как болезненная привязанность к чему-либо или неспособность перестать делать что-то, чаще всего вредное и опасное. Самые распространенные примеры — это алкогольная, наркотическая, игровая зависимости. Предмет или явление, вызывающее зависимость, может быть вредным и опасным за счет своего разрушительного воздействия не только на организм, но и на личность, оно может подавлять волю и разрушать структуру жизни, вытесняя из нее все остальное.

Зависимость часто характеризуется неспособностью нормально (в терминах зависимого человека) функционировать без объекта аддикции. Зависимость сопровождается повышенной толерантностью организма к действию вещества. А в случае прекращения употребления развивается синдром отмены: мысли вращаются только вокруг объекта зависимости, развивается бессонница, человек становится раздражительным, у него часто меняется настроение, могут развиваться депрессия, беспокойство, боли, галлюцинации, возникает постоянная усталость, накатывает тошнота и, конечно, болезненная тяга к объекту зависимости. Человеку может быть то жарко, то холодно, по коже могут бегать мурашки, без видимых причин возникает насморк, как при простуде. Тяжелые симптомы, особенно после прекращения употребления наркотиков и алкоголя, могут включать паранойю, спутанность сознания, тремор и дезориентацию. Симптомы могут длиться в течение нескольких дней или недель, но в конечном итоге они исчезнут.

При психологических зависимостях тоже развивается синдром отмены, если человек старается избегать зависимого поведения, но выражается он нарастанием тревоги, нервозностью, бессонницей и даже физической болью и слабостью.

Согласно Марку Гриффитсу, заслуженному профессору поведенческой зависимости Ноттингемского Трентского университета, все пристрастия, как химические, так и нехимические, состоят из шести основных компонентов:

• заметность, — то есть деятельность доминирует над мышлением и поведением;
• изменение настроения — деятельность ухудшает или улучшает настроение;
• толерантность — для достижения первоначальных эффектов требуется увеличение дозы объекта зависимости;
• абстиненция — при прекращении или резком снижении активности потребления зависимости или проявления зависимого поведения возникают неприятные ощущения;
• конфликтность — пристрастие и сопутствующее ему поведение вызывает конфликты в социальных отношениях и других видах деятельности;
• рецидив — зависимый человек имеет склонность возвращаться к объекту зависимости после воздержания или контроля.

Алкоголь, наркотики и азартные игры присутствуют в жизни человека уже давно. Но наркотических веществ стало гораздо больше, расширился спектр их воздействия на организм и доступность — как экономическая, так и биологическая. Количество людей, употребляющих вещества (хотя бы раз за последний год), растет — за второе десятилетие XXI века оно выросло на 22% и лишь частично за счет роста населения планеты. В 2020 году 36,3 млн человек страдали наркотической зависимостью.

Оплетенные всемирной паутиной

Новые зависимости следует искать там, где есть нечто кардинально новое. Например, интернет. Вопросом, существует ли зависимость от всемирной паутины, ученые задались еще в конце 1990-х. Поначалу на эту форму зависимости смотрели как на зависимость от азартных игр — и сейчас этот вопрос в определенном смысле стоит так до сих пор. В американском Диагностическом руководстве (DSM-V) или в десятой редакции Международного классификатора болезней ВОЗ нет такого диагноза как интернет-зависимость. Она рассматривается как часть игровой зависимости и в такой форме вошла как диагноз в новую, 11-ю редакцию МКБ, которая сейчас находится на стадии адаптации и перехода на нее с предыдущей редакции (в которой такой диагноз отсутствует).

В 2010 году опросы населения в США и Европе показали, что до 8,2% населения могут считаться зависимыми от интернета. Но надо заметить, что диагностические критерии и оценочные опросники, используемые для диагностики, различались в разных странах. В исследовании отмечалось, что к 2010 году мало что было известно об интернет-зависимости, кроме того, что часто она сопутствует аффективным психическим расстройствам. Отмечалась также корреляция с употреблением алкоголя и семейным благополучием. Утверждалось, что часто интернет-зависимость является следствием трудности в налаживании отношений — рабочих, дружеских и романтических — в реальной жизни. Однако патофизиология и когнитивные механизмы, ведущие к интернет-зависимости, оставались на тот момент неизвестными.

Спустя десятилетие вопросов в этой области не стало меньше. В научной литературе (но не в диагностических руководствах) выделяют два типа зависимости — генерализованная интернет-зависимость (GIA) и расстройство интернет-игр (IGD). В среднем их распространенность в западном мире оценивается как 7,02% и 2,47% соответственно. Американская психиатрическая ассоциация в редакции своего диагностического и статистического руководства 2013 года признала расстройство интернет-игр потенциальным аддиктивным расстройством, требующим дальнейшего изучения, а в 2015-м это расстройство вошло в DSM-V.

Психопатологическая основа интернет-зависимости до сих пор остается спорной и во многом по причине того, что большинство шкал самооценки для определения степени интернет-зависимости были разработаны на основе критериев патологической игровой зависимости и расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ. Из-за такой нестрогости в критериях и зависимости результатов от целевой группы исследования, распространенность интернет-зависимости, исследованной по разным критериям, колебалась от 0,8 до 26,7%.

До сих пор неясно, что вызывает интернет-зависимость. Есть исследования, показывающие биологические изменения в префронтальной коре, височной коре и вентральном полосатом теле головного мозга, аналогичные тем, которые обнаруживаются при других аддиктивных синдромах. Отмечаются нарушения функций планирования и рассуждений, возрастает риск импульсивных поступков, что ведет к потере контроля над пользованием интернетом. Но это следствия, а причины чрезмерного пользования интернетом до сих пор неизвестны.

Зависимость же от видеоигр связывают со стремлением избежать уже присутствующих (в том числе потенциально) негативных состояний — тревожности, стресса, неустроенности жизни и склонности к депрессивным состояниям.

Аддиктивный транжира

В самих по себе операциях купли-продажи нет ничего нового, а на мысль о проблемах с патологическим стремлениям к приобретательству наводят даже описания королевского быта далеких времен. Тем не менее, на зависимость от шопинга как на проблему стали смотреть сравнительно недавно. Шопоголия была впервые описана около 100 лет назад Эмилем Крепелином в учебнике психиатрии 1915 года. До этого такое поведение списывали на блажь или эксцентричность, но не считали его расстройством поведения.

Кроме того, десятилетия назад для развития болезненной расточительности было сравнительно меньше возможностей. Сейчас предаться бездумному шопингу гораздо проще — этому содействуют появление электронной коммерции, рассрочек, скидок. Зависимость от шопинга стала вызывать повышенный интерес у специалистов после начала пандемии — специалисты констатировали рост факторов, которые могли приводить к расстройству.

Психологи связывают эту аддикцию с высоким уровнем сопутствующих расстройств психики — тревожным расстройством, импульсивным поведением, обсессивно-компульсивным расстройством и другими расстройствами импульсивного контроля.

В литературе и сейчас много споров о том, является ли «шопоголизм» действительным психическим заболеванием с характерными именно для него симптомами, или формой досуга, к которой люди прибегают, чтобы управлять своими эмоциями и выразить самоидентификацию. Например, эта зависимость не включена ни в МКБ, ни в DSM-V. Обычно ее интерпретируют как вид обсессивно-компульсивного расстройства и оказывают помощь, соответствующую рекомендациям по борьбе с ОКР.

Важное отличие компульсивных покупок от покупок насущных, пусть и совершаемых в большом количестве — последующее чувство разочарования. Люди, страдающие от зависимости, приобретают вещи, которые им не нужны, что они вскоре и осознают. Покупка совершается ради чувства облегчения, снятия напряжения и положительных эмоций, которые она вызывает сразу по совершении.

Хороший-нехороший работник

Навязчивая или неконтролируемая потребность непрерывно работать может оказывать негативное влияние на здоровье, отношения и, как это ни парадоксально, на производительность труда. Психолог Уэйн Э. Оутс ввел термин «трудоголик» в своей книге 1971 года «Признания трудоголика: факты о зависимости от работы». По словам Оутса, трудоголики испытывали неконтролируемую потребность работать непрерывно.

Большинство определений описывают трудоголизм как хроническое и чрезмерное увлечение работой, сверхурочную работу без видимого повода, за пределами явных и скрытых норм, а также эгоцентризм в работе. Однако среди психологов нет единства в оценке трудоголизма как однозначно негативного поведенческого расстройства — есть мнение, что это всего лишь поведенческая тенденция, заключающая в себе высокую мотивацию к работе. Хотя, надо отметить, что большинство таких мнений характерно для конца XX века, в то время как в XXI исследователи все больше склоняются к негативной оценке трудоголизма.

В отличие от тех, кто просто вовлечен в работу, увлечен ею, имеет карьерные планы и наслаждается трудом и его плодами (или понукаем нуждой или отсутствием коллег на подхвате), зависимые от работы не получают удовлетворения от труда сверх нормы и взваливают непосильный груз на себя сами, без нужды и удовольствия.

Работа, как и другие объекты болезненной зависимости, заполняет пустующую нишу и восполняет какую-то психологическую потребность — бегство от реальности, контроль, одобрение, компенсацию мнимой непрофессиональности — в данном случае трудоголизм может идти рука об руку с синдромом самозванца. Как и другие зависимости, трудоголизм часто сопутствует психическим заболеваниям или болезненным состояниям, а в случае отказа от лечения может приводить к депрессии.