Совсем как старенький: как технологии меняют работу реставраторов

Исследовать со всех сторон

Реставрация старинных зданий — дело деликатное. Чтобы не утратить подлинность объекта культурного наследия, ученые выясняют все детали — вплоть до того, каким образом древний мастер обтесывал дощечки для крыши. Поэтому новые технологии в самом процессе реставрации применяются с большой осторожностью.

Зато на подготовительном этапе современные технологии становятся отличным помощником. «Возможности реставраторов существенно расширились из-за появления более компактного и совершенного оборудования, особенно для неразрушающих методов исследования», — говорила председатель Совета Союза реставраторов Санкт-Петербурга Нина Шангина.

Один из ключевых приемов — 3D-сканирование памятника с помощью лазера, которое позволяет сделать точную цифровую модель объекта: реставраторы могут во всех деталях изучить конструкции, фасады, помещения, элементы декора.

Случается, что в ходе реставрации специалистам не хватает чертежей какого-то элемента с определенного ракурса, и приходится снова заниматься изыскательскими работами. Трехмерная модель позволяет получать любые необходимые чертежи в неограниченном количестве без повторных замеров.

А еще с помощью 3D-сканера можно проводить замеры, не прерывая работу объекта. «Согласитесь, это крайне важно для музеев или библиотек», — отмечала Шангина.

Проектировать и управлять

Еще одна полезная для реставраторов технология — это BIM-моделирование. Building Information Modeling переводится, как «информационное моделирование здания». Собственно, это следующий шаг после трехмерного сканирования. В специальной программной среде трехмерная модель здания дополняется информацией о ценах, материалах, сроках эксплуатации, сроках проведения реконструкции или реставрации и так далее.

BIM-модель дает возможность в виртуальном режиме состыковать и согласовать все компоненты и системы здания, проверить их функциональность. Она позволяет «в цифре» проверить отдельные проектные решения и выбрать лучшее. Кроме того, BIM-технологии позволяют спрогнозировать, как поведет себя здание в процессе эксплуатации.

Интернет вещей (IoT, Internet of Things) тоже годится не только для того, чтобы включать кофеварку по звонку будильника. Чтобы как можно дольше сохранять старинные здания в первозданном виде, их буквально «начиняют» сенсорами, которые передают информацию об открытии-закрытии дверей и окон, количестве посетителей, скоплениях толпы и их передвижениях и так далее. Это позволяет отрегулировать человеческие потоки так, чтобы наносить как можно меньший ущерб памятнику архитектуры.

Сохранять и воссоздавать

Имея 3D-модель отдельного элемента, который нужно восстановить, можно автоматизировать сам процесс изготовления. Например, резку камня — как в бельгийской Церкви Богоматери Лакен, где требовалось воссоздать большое количество остроконечных башенок в неоготическом стиле. Впрочем, готовые элементы все равно дорабатываются вручную для большей аутентичности.

Для восстановления элементов из металла или керамики используются аддитивные технологии. Речь не о том, чтобы печатать бронзовые детали на 3D-принтере — это и дорого, и требует больших трудозатрат на постобработку. Зато с изготовлением форм для отливки принтер справляется прекрасно.

К вопросу материалов реставраторы подходят еще более трепетно, чем к технологиям строительства. Новый камень для замены разрушенного в идеале возьмут в том же месте, где добывали камень для постройки здания. Если это невозможно — подберут максимально близкий по характеристикам.

Но из всякого правила есть исключения. Например, когда реставрировали Антверпенский вокзал, было решено вместо исторического камня использовать современную имитацию. И дело не только в экономических причинах — хотя и они сыграли роль, а в том, что натуральный камень именно этого сорта ведет себя непредсказуемо. И когда старинный камень начал осыпаться, обломки разрушили часовой павильон вокзала.

«Новые разработки химической промышленности позволяют существенно повысить технологичность реставрационных материалов без вреда для аутентичности», — говорила Нина Шангина.

По словам эксперта, хотя современные инструменты и технологии позволяют ускорить исследования и сделать их точнее, проектирование и производство работ по-прежнему требует значительного времени, особенно если уже по ходу реставрации появляются ранее не выявленные особенности памятника. Так что инновации повышают качество реставрации, но не сильно влияют на ее скорость.

Восстанавливать или менять?

Современные тенденции в реставрации не ограничиваются лишь технологиями и материалами — меняются и представления о том, что именно мы хотим получить от реставрации в конечном итоге. В Европе кипела дискуссия по поводу того, каким должен быть Нотр-Дам-де-Пари, который восстанавливали после пожара в апреле 2019 года.

К наружной части вопросов нет: разрушенные огнем части будут воссозданы с максимальным приближением к оригиналу. Например, для замены 96-метрового шпиля во Франции нашли около тысячи вековых дубов, в том числе в бывшем королевском парке. А вот с интерьером не все так просто.

Например, планы по «обновлению туристического опыта» будущих посетителей собора вызвали яростные споры. В частности, предполагалось осовременить интерьер с помощью художественного освещения, которое будет проецировать на стены цитаты из Библии на иностранных языках. Также были планы открыть для туристов главный вход (а не боковой, как было ранее) и перенести, к примеру, алтарь, чтобы сделать проход туристов более удобным. Сторонники нововведений говорили, что памятник станет более открытым, в том числе для тех посетителей, которые не принадлежат к христианской культуре. Противники же сравнивают этот проект с «тематическим парком».

Как отмечает издание The Art Newspaper Russia, «еще до своей трагической гибели генерал Жан-Луи Жоржелен (руководил реставрацией собора до августа 2023 года. — «РБК Тренды») сказал, что парижане не узнают собор, когда войдут в него после реставрации, имея в виду то, что реставраторы не только заменяют утраченные элементы, но в первую очередь снимают со стен и всего сохранившегося убранства несколько слоев многолетней копоти и грязи. Впрочем, собор явно поразит не только чистотой. Очевидно, что в какой-то мере нынешняя команда работает в вольной манере Виолле-ле-Дюка. Однако оценить все нюансы можно будет только после завершения работ».

В таких вопросах, отмечает Антон Иванов, зампредседателя Совета Санкт-Петербургского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК), реставраторы могут прислушаться к положениям Венецианской хартии по вопросам сохранения и реставрации памятников и достопримечательных мест. По ней в объекты исторического наследия нельзя привносить ничего нового: даже если что-то утрачено, хартия не приветствует воссоздание.

Конечно, не все и не всегда буквально ей следуют— иначе, например, в Петергофе туристы ходили бы по аккуратным дорожкам среди руин, оставшихся после бомбежек. Но любое воссоздание ведется с тщательной научной подготовкой. А любое приспособление к современному использованию (прокладка канализации, кондиционирование и так далее) — с учетом интересов сохранения исторического памятника.

По мнению Иванова, в случае с Нотр-Дамом «привносить какие-то совсем новые элементы — это нарушение все той же Венецианской хартии. При этом их нельзя оправдать необходимостью приспособления этого объекта. Это не связано ни с каким его нормальным техническим функционированием». Ответственные же лица отмечают, что за все время своего существования старинное здание в любом случае проходит постоянную эволюцию, и поэтому считать изменения столь уж радикальными нельзя.

А что у нас?

У российских реставраторов тоже нет единого мнения о том, как должен выглядеть конечный результат их работы. Антон Иванов привел пример одного из дворцов Петергофа, который не восстановлен до сих пор — это Нижняя дача императора Николая II в парке Александрия, где родился царевич Алексей. Дворец был сильно поврежден во время войны, а в 1961 году его остатки были взорваны. От здания остался подвал и кусок стены.

Иванов рассказал, что несколько лет назад музей-заповедник Петергоф представил три проекта реставрации Нижней дачи. По сути, они отражают противоположные взгляды экспертов на реставрацию. Первый — сохранение руин в полном соответствии с Венецианской хартией. Где-то накрыть стеклом, где-то укрепить, проложить дорожки для туристов, поставить указатели. Второй — полное воссоздание дворца во всех деталях из исторически достоверных материалов. И третий — сохранить руины и построить над ними музей, который будет повторять внешний объем дворца, но не будет претендовать на подлинность — наоборот, подчеркнуто новые материалы позволят сразу понять, где кусок исторической стены, а где — современная надстройка. По состоянию на 2018 год победил третий вариант. Предполагаемое окончание работ — 2025 год.

«Нельзя сказать, что сегодня главенствует один или другой взгляд на реставрацию. Где-то приветствуются эксперименты, где-то максимальное следование Венецианской хартии. Часто решение зависит от наличия денег у заказчика», — резюмирует Антон Иванов.