Прогнозировать нельзя угадать: как меняется практика анализа будущего

— Что нового появилось в сфере исследований будущего?

— Сейчас мы наблюдаем их фундаментальную трансформацию, которая связана с несколькими трендами. Во-первых, сильно развился научно-методический инструментарий: в середине прошлого века исследования проводились, в основном, двумя классическими методами — математическими моделями и опросами экспертов. В первом случае нужно уметь разглядеть за цифрами перспективы будущего, во втором — выведать у экспертов то некодифицированное знание, которым обладают только они.

У этих методов есть свои серьезные ограничения. Так, математические методы не могут учесть всего разнообразия реальности и вынуждены идти к будущему сквозь большое число базовых предпосылок, а эксперты не могут знать всего. Более того, знание о будущем все больше приобретает междисциплинарный характер — происходит пересечение многих дисциплин (биология, ИТ, космос, новые материалы и так далее). При этом эксперты, в большинстве своем, узконаправленные: чем выше уровень профессионализма, тем жестче ощущается специализация, и найти человека, который глубоко разбирается во всем, очень сложно.

Сегодня эти классические методы дополняются гибридными исследовательскими инструментами, происходит рост мощности самих методов, что обеспечивает новый виток в исследовании будущего: big data, технологии искусственного интеллекта, нейросети, математический анализ и пр. На нашей конференции этой теме будет посвящено несколько специальных докладов от топовых международных специалистов из ОЭСР, Евросоюза, стран БРИКС и наших собственных.

— Какую роль здесь играет Россия?

— Надо сказать, что Россия, и это очень приятно, является одним из трендмейкеров в сфере исследования будущего. У нас есть собственные существенные разработки в сфере стратегической аналитики и форсайта. Российская система iFORA (Intelligent Foresight Analytics), которая включает уже более 400 млн документов, вышла на серьезный международный уровень, войдя в топ-5 аналогичных международных систем. Одновременно с этим, работа с экспертами переводится в более сложные форматы, учитывающие возможности ИТ-приложений и их особенности.

Этому будет посвящена часть секций предстоящей конференции, например, в рамках панели «Форсайт 3.0», а наши коллеги из ОЭСР расскажут про систему сценариев Metaverse.

— Что еще обуславливает трансформацию знаний о будущем?

— Второй важный тренд — это рост спроса со стороны населения, бизнеса и государства. От достаточно линейного, характерного для начала 2010-х годов, спроса на качество и научную обоснованность данных мы переходим к более требовательному и сложному запросу. Сейчас формулировка «по экспертным оценкам» не проходит — нужно всегда показать, откуда взяты те или иные результаты, насколько они валидированы, какие инструментарии применялись, какие факторы учтены и так далее.

Кроме того, «наши клиенты» становятся все более образованными, среди них все чаще оказываются люди, принимающие решения. Например, руководители компаний все больше погружаются в тему исследований будущего, то же касается и чиновников, особенно их «молодого пласта».

Мы все чаще видим, как заказчики форсайтов сами принимают участие во всех сессиях, вникают в семантические карты, построенные на базе анализа больших данных, ищут ответ на вопрос «что если» в рамках прогнозных сценариев и даже хотят видеть тысячи и миллионы метаданных, которые обработала iFORA — чтобы потом собственные специалисты могли строить различные дэшборды.

На стыке этого спроса и предложения мы подошли в 2020 году к новой фундаментальной волне в сфере исследований будущего — повышению его неопределенности, которое требует применения специальных методов, таких как форсайт, который, между прочим, в этом году празднует свое 70-летие (первые серьезные форсайт-исследования начала проводить американская корпорация RAND еще в 1950-е годы).

Если раньше, в середине прошлого века, нефтяной кризис стал хрестоматийным шоком, который вошел в многочисленные учебники и бизнес-кейсы, то история нескольких месяцев 2020 года уже побила его в рейтинге неопределенности в том, что касается и природных катаклизмов, и политических шоков.

— Что это значит с точки зрения работы с будущим?

— Это означает, что нужно лучше описывать сценарные развилки. Нужно не предполагать какой-то один базовый сценарий, а двумя другими (как правило, консервативным и оптимистическим) лишь обосновывать правомерность выбора, но рассматривать различные альтернативы: институциональные, технологические, связанные с развитием цепочек добавленной стоимости и так далее.

Будущее становится более неопределенным, и для того, чтобы с ним лучше работать, нужны специальные инструменты, чтобы эту неопределенность структурировать, разбить на блоки. Например, сейчас очень помогают методы идентификации так называемых слабых сигналов и «джокеров». Об этих методах, о так называемых подрывных инновациях и будущих трендах мы тоже будем говорить на конференции, собрав футурологов с мировыми именами и ведущих форсайтеров из Австрии, Венгрии, Финляндии, США.

— Ситуацию с COVID-19 можно отнести к «джокерам»?

— Хотя некоторые специалисты по будущему и говорят, что «мы предупреждали», я считаю, что да, отнести можно. Вместе с COVID-19 мы входим в эпоху «джокеров», когда все будет неопределенно. Его последствия в полной мере еще только предстоит осознать: так называемую экономику низкого уровня контактов, трансформацию цепочек создания добавленной стоимости, вопросы безопасности, где COVID-19 выступил как триггер: не только эпидемиологической, но и продовольственной, и кибербезопасности.

Но нельзя забывать о том, что есть много и других «джокеров», которые пока не входят в зону активного дискурса. Например, события, связанные с изменением климата. Их мы до сих пор еще не осознали, но они для России могут обернуться сильным изменением агроклиматической карты, тогда как сельское хозяйство является одним из опорных секторов и драйверов роста страны.

При этом «джокеры» необязательно несут только негатив. Так, по данным недавнего опроса Ассоциации менеджеров, для порядка 20% компаний (более 200 респондентов) период COVID-19 характеризовался ростом. Таким образом, «джокер» может носить и позитивный характер, но их нужно уметь идентифицировать, и быть к ним готовым.

— Какие еще важные темы затронет конференция?

— Это «зеленая» тематика — она сейчас уже проникает в систему принятия решений: от политиков Еврокомиссии, взявших «зеленую» тему как знамя восстановления экономики, до финансовых институтов, уделяющих все больше внимания «зеленым» инструментам и трендам ESG (Environmental, Social, and Corporate Governance).

На конференции будет представлен специальный доклад, посвященный биоэкономике 2.0, объем которой, по самым скромным оценкам, оценивается в $8 трлн к 2025 году. Согласитесь, России с ее запасами природных ресурсов и ее возможностями не поучаствовать в разделе этого пирога было бы просто исторически неправильно.

Очень важно, что мы выносим экологическую повестку, потому что в этой тематике существует большое разделение школ, иногда даже противоборствующих. Несмотря на проработанность и растущую популярность этой темы, какого-то единого мнения не существует. Это хорошо, когда есть разные точки зрения и школы, но им нужна площадка для дискуссии.

Поэтому четвертая горизонтальная тема конференции, связанная с человеком, природой и экологией, подключает Россию к мировому процессу. Обсуждая «зеленую» тематику на таком высоком уровне и с такой репрезентативностью стран, докладов и мнений, мы, что называется, остаемся в тренде.

Подписывайтесь также на Telegram-канал РБК Тренды и будьте в курсе актуальных тенденций и прогнозов о будущем технологий, эко-номики, образования и инноваций.